Мама ворчит, что я до сих пор не сплю. Она ведь знает: утром меня не добудишься. Ты, Сэцуко, наверно, легко встаешь по утрам, как бы поздно ни легла, а я с таким трудом продираю глаза…
Наоми НиваМилая Сэцуко!
Сегодня четвертое июля — День независимости Америки, день ее освобождения от английского господства. Так сказала мне мама. До войны у нее было много друзей среди американцев, и в День независимости они всегда приглашали ее в гости. Мама и теперь считает их своими друзьями. Мои родители удивительно упрямые люди. Отца из-за каких-то его идей упрятали в тюрьму, и вот уже четыре года, как он не возвращается домой. Мама злится, называет его бессердечным эгоистом, говорит, если бы он действительно любил жену и дочь, давно бы отказался от своих идей, вернулся домой, и ничего в этом не было бы постыдного.
Я в этом ничего не смыслю, знаю лишь, что уж такую эгоистку, как мама, днем с огнем не сыщешь. Ведь она называет друзьями людей, которые воюют против нас. В самом деле, мои родители непохожи на других, и я решила: пусть хоть их дочь будет такой, как Сэцуко, и ведет себя как настоящая японка.
Я часто думаю: как хорошо, что мы с тобой друзья и обе — японки. Разные страны не могут всегда жить в дружбе. Сейчас Япония и Германия — союзники, а во время первой мировой войны Япония воевала против Германии в союзе с Англией. Это все мне рассказала мама. Если бы мы с тобой были друзьями, но жили в разных странах, могло бы случиться, что в какой-то момент возникла вражда между нашими странами и мы неожиданно стали бы врагами. Об этом страшно даже подумать. В самом конце романа «Семья Тибо» рассказывается о том, как началась первая мировая война и юноши разных стран, дружно жившие в Швейцарии, сразу разъехались по домам, чтобы воевать друг против друга. Вчерашние приятели стали врагами. Вот почему Жак был в таком отчаянии.
К сожалению, перевод второго тома «Семьи Тибо» на японский язык был запрещен. Но у нас дома было французское издание, и мама стала его переводить. Я прочитала ее перевод. Откровенно говоря, он ужасен. Из пяти страниц французского текста она умудрялась делать одну тетрадочную страницу, к тому же не пользовалась словарем. Но все же основную сюжетную линию можно было уловить. В свое время отец силком записал маму во французскую школу, но для перевода ее знаний оказалось недостаточно. Отец купил ей в книжном магазине «Марудзэн» «Семью Тибо» на французском языке и заставил читать, но к тому времени вышел перевод первого тома, и мама не стала читать роман в подлиннике.
А потом отца забрали в полицию. Тогда же запретили издание на японском языке второго тома «Семьи Тибо», и мама начала усердно читать его по-французски. Наверно, в ту пору у нее и зародилась мысль самой перевести второй том, чтобы сделать отцу приятное, когда он вернется из тюрьмы.
Сэцуко, очень хочу, чтобы ты прочитала этот роман.
От отца мы давно не получаем писем. Временами так мечтаю с ним повидаться! Но я терплю. Ведь сколько сейчас в Японии детей, живущих вдалеке от отцов! Сколько отцов на фронте, и нет никакой надежды, что детям доведется с ними встретиться.
Здоров ли твой брат, Сэцуко? Всех учеников отца забрали в армию. Некоторые уже погибли в бою. Время от времени мама получает открытки — со словами прощанья от тех, кто уходит на фронт, либо с извещением о гибели кого-то из учеников отца. К сожалению, не было ни одной открытки, где сообщалось бы о благополучном возвращении домой. Наверно, японских солдат только отправляют на фронт, но никто из них не возвращается.
Извини за глупые мысли, это мама их мне внушила.
До скорого свидания
Наоми НиваМилая Сэцуко!
Завтра, наконец, мы с тобой встретимся.
Всю ночь не сомкнула глаз. Скоро экзамены, а я по-настоящему еще не начинала готовиться. Всех девушек в колледже больше беспокоят не экзамены, а летние каникулы — отпустят ли нас? Сегодня преподаватель этики дал нам задание на лето: переписать кистью императорский указ об объявлении войны. Значит, каникулы все же будут. Но как подумаю, что надо без единой помарки переписать этот длиннющий указ, просто дурно становится. Какой смысл мучить нас такими заданиями в то время, когда Япония ведет войну. Уж ты-то, Сэцуко, переписала бы указ без единой помарочки. Меня не радуют каникулы: с тобой погулять не удастся, да и в горы или на море не съездишь. Разве что не надо будет ходить в колледж и видеть опостылевшие лица Акияма и учителей.