Милая Наоми!
Спасибо тебе за серую тетрадь. Я несколько раз перечитала в ней твои записи и с восхищением подумала: как красиво ты пишешь, как свободно излагаешь свои мысли. Наверно, потому, что прочитала много книг. А главное — ты умеешь так умно рассуждать о самых разных вещах. А вот я на это неспособна, даже написать школьное сочинение — для меня страшная мука.
«Семья Тибо» и другие книги, которые ты мне дала, лежат у меня на столе. Мне почти не приходилось читать романы, и, честно говоря, я сейчас боюсь к ним подступиться. Наверно, я не гожусь тебе в подруги, хотя мне, признаюсь, очень интересно тебя слушать. Твои книги я постараюсь обязательно прочитать, но времени на чтение остается очень мало. Рано утром ухожу на завод, а вечером, когда возвращаюсь домой, часто выключают свет из-за воздушной тревоги. В те вечера, когда налетов нет, стараюсь хоть немного позаниматься. Надо наверстывать пропущенное. Ведь для того, чтобы победить в длительной войне, нужны знания. В тетрадь с твоими записями, которую ты принесла в прошлое воскресенье, я должна записать и свои мысли и вернуть тебе через неделю. Знаю, ты рассердишься, если я этого не сделаю, поэтому заставила себя сесть за стол и писать. В последнее время я начала понемногу привыкать к работе на заводе. Ты не можешь себе представить, какой это сложный процесс — изготовление радиолампы. Моя работа только крошечная частица этого процесса, но без нее радиолампа не получится. Поэтому я стараюсь тщательно ее выполнять. Работая на заводе, я ощущаю себя участницей священной войны за Великую Восточноазиатскую сферу совместного процветания. Вначале мне предложили службу в заводской канцелярии, но я попросилась в цех, и мне пошли навстречу. Думаю, что поступила правильно. Конечно, в канцелярии работа почище, людей меньше и не надо весь день стоять у конвейера. Поэтому некоторые завидуют тем, кто служит в канцелярии. По-моему, они не сознают значения своей работы. Кстати, я заметила, что за последнее время ты очень изменилась. В колледже ведешь себя примерно, никого не задираешь. Это хорошо, но мой тебе совет: не делай этого через силу, не старайся себя переменить и хотя бы передо мной не скрывай свои мысли, говори то, что думаешь. Мы с тобой выросли в разных условиях и сейчас живем и думаем по-разному, но, я уверена, это не помешает нам быть хорошими друзьями. Может, когда-нибудь мы с тобой станем думать одинаково, но пока каждая из нас должна вести себя естественно, так, как считает нужным. Наконец я дочитала первую часть «Семьи Тибо» — «Солнечная пора». Больше половины я так и не поняла. Многое я не смогла уяснить и в «Серой тетради», и в «Исправительной колонии». Просто не верится, что ты одолела «Семью Тибо», еще учась в начальной школе. Оказывается, французы очень отличаются от японцев и по образу мыслей, и во взаимоотношениях родителей и детей. Моего отца, например, мобилизовали на работу в авиастроительную компанию, а прежде он был водителем такси. Он окончил всего лишь начальную сельскую школу, потом ему пришлось зарабатывать на жизнь. Стоит ему немного выпить, как он сразу же краснеет и начинает говорить о том, что в начальной школе его всегда выбирали старостой класса, что он мечтал учиться дальше, но обстоятельства вынудили его поступить на работу, хотя мечту свою он не оставил и специально переехал в город, надеясь сочетать службу с занятиями в вечерней школе. Причем он всегда повторял, что дети должны учиться. Именно отец радовался больше всех, когда брат поступил в физико-технический институт. И все же он не противился, когда брат ушел из института добровольцем на фронт. Правда, с тех пор, выпив сакэ, он уже не повторял, как важно детям учиться. Отец вообще никогда с ним не спорил, и я просто не представляю, как господин Тибо и Жак могли столь сильно любить и ненавидеть друг друга. Удивляет меня и их религия. Отчего такая вражда между католиками и протестантами — ведь и те и другие христиане. И совсем не могу я понять Антуана и Рашель. Прости меня, Наоми! Ты не можешь себе представить, как я стыжусь своей серости. Пойми: мне просто неудобно столько раз это повторять, но я до сих пор почти не читала романов. Вначале мне было страшно даже открыть эти книги, но, кажется, я уже начинаю входить во вкус и получаю удовольствие от чтения.