Наоми, знай, что бы ни случилось, мы с тобой всегда останемся друзьями. И не думай, что я на тебя сержусь. Мне просто жалко, что так получилось, и я зла на людей, которые довели тебя до этого. Молюсь, чтобы поскорее наступил день, когда выздоровеет твоя матушка и ты вернешься в наши боевые ряды защитников родины.
… декабря
Сэцуко ОидзумиЛюди как-то совершенно неожиданно стали уходить из жизни. Подруга, с которой лишь вчера простилась после работы на станции Кавасаки, сегодня не пришла на завод — ночью сгорела во время бомбежки. Симпатичный рабочий, который украдкой выдавал девушкам немного замороженных мандаринов, предназначавшихся только кадровым рабочим, однажды не появился в цеху — призвали в армию. Утром приветствуешь человека — в глазах радость, что снова удалось повидаться. Вечером прощаешься — и на сердце печаль: может быть, видишь в последний раз…
Сэцуко незаметно уснула. Давно не спала она так спокойно. Ей снились приятные сны, и на ее губах появилась легкая улыбка. Вот она в классной комнате. Все подруги сидят на своих местах, перед ними раскрытые тетради. Учитель с кусочком мела в руке стоит у доски, на ней — сложный геометрический чертеж. Учитель что-то объясняет, но слов не слышно. Потом он задает вопрос. Никто не поднимает руку, чтобы ответить. Учитель приближается к Сэцуко, что-то говоря на ходу. Он прихрамывает на правую ногу. Это Савабэ. Теперь ясно, что здесь не классная комната, а заводской цех и тетради лежат не на партах, а на станках. Это специальные занятия, которые перед началом смены проводят студенты для девушек из колледжей. На этих занятиях Сэцуко изучала математику и физику, на них же и познакомилась с Савабэ.
Сон сменился другим. Сэцуко в библиотеке. Стены сверху донизу заставлены книгами. Кругом темно, освещен лишь центр зала, где все склонились над книгами и прилежно читают. Здесь Наоми и Савабэ, Харада и Хадзимэ и Сюдзо Вакуи — друг Хадзимэ. Сэцуко по очереди обводит всех взглядом. Навстречу ей поднимается Харада. «Оидзуми, почитай вместо меня мои книги», — говорит он и исчезает в стене сквозь темные книжные полки. Но долго еще слышится звук его четко, по-военному печатаемых шагов. Савабэ поднимает глаза от книги и, глядя на Сэцуко, тихо говорит: «Пока можно, будем учиться. Вот это тебе особенно необходимо». Савабэ протягивает ей чистую тетрадь и карандаш. Опять новый сон. Сэцуко на пепелище своего дома. Там, где стоял ее ящик с книгами, толстый слой пепла. Из этого слоя отделяются тоненькие листочки пепла и поднимаются к небу, на каждом листочке солнечные лучи высвечивают ряды иероглифов. Но вот она уже в доме Наоми. В кабинете ее отца вместо книг груды пепла. Сэцуко со слезами на глазах разрывает эти груды. Там, под ними, должны быть Наоми и ее мать. Сэцуко роет все глубже, но пеплу нет конца, а Наоми нигде не видно. Сэцуко спотыкается и падает в вырытую ей яму. Пепел липнет к лицу. Сэцуко нечем дышать, она отчаянно пытается выбраться из ямы — и просыпается.
Ее душит кашель. С трудом отдышавшись, она дотягивается до фляжки с водой и долго пьет. Ей кажется, будто на лице и на кончиках пальцев остался слой липкого пепла.