- Браво! - сказал де Раван. - Золотые слова! Шевалье, после того, как мы сразимся, надеюсь, вы удостоите меня дружбой. Я много слышал о вас и давно уже хотел познакомиться с вами.
Д'Арманталь и де Раван снова раскланялись.
- Идем же, Раван, - сказал де Фаржи. - Раз ты взялся быть нашим проводником, показывай дорогу.
Раван бросился в лес, как молодой олень. Пятеро его спутников последовали за ним. Верховые лошади и наемная карета остались на дороге. Через десять минут, в течение которых противники сохраняли глубочайшее молчание - не то боясь, чтобы их не услышали, не то подчиняясь естественному побуждению человека перед лицом опасности на мгновение замкнуться в самом себе, - они оказались посреди поляны, окруженной плотным кольцом деревьев.
- Ну, господа, - произнес Раван, с удовлетворением оглядываясь вокруг, - что вы скажите об этом местечке?
- Скажу, что если вы хвастаетесь, будто открыли его, - заметил капитан, - то вы весьма забавный Христофор Колумб! Стоило вам только сказать, что вы собираетесь идти сюда, и я с закрытыми глазами привел бы вас на эту лужайку.
- Что ж, сударь, - ответил Раван, - постараемся, чтобы вы отсюда ушли так же, как, по вашим словам, вы могли сюда прийти.
- Вы знаете, что я имею дело к вам, господин де Лафар, - сказал д'Арманталь, бросая свою шляпу на траву.
- Да, сударь, - ответил капитан гвардии, следуя примеру шевалье, - и я знаю также, что для меня нет ничего более почетного и вместе с тем печального, чем дуэль с вами, в особенности по такому поводу.
Д'Арманталь улыбнулся, как человек, сумевший оценить эту любезность, но вместо ответа лишь взялся за шпагу.
- Дорогой барон, - обратился Фаржи к Валефу, - говорят, вы уезжаете в Испанию?
- Я должен был тронуться в путь еще ночью, дорогой граф, - ответил Валеф, - и я еду туда по столь важным делам, что только удовольствие увидеть вас сегодня утром могло заставить меня остаться до этого часа.
- Черт возьми, это меня огорчает! - сказал Фаржи, вытаскивая шпагу. - Потому что, если я буду иметь несчастье задержать ваш отъезд, вы на меня смертельно обидитесь.
- Нисколько. Я буду знать, что вы поступили так из чистой дружбы, дорогой граф, - ответил Валеф. - Итак, прошу вас, не стесняйтесь и пустите в ход все ваше искусство: я к вашим услугам.
- Начнем же, сударь, - сказал Раван капитану, который аккуратно укладывал свой мундир возле шляпы. - Вы видите, я вас жду.
- Терпение, милейший молодой человек, - сказал старый солдат со свойственной ему флегматичной насмешливостью, продолжая свои приготовления. - В бранном деле одно из важнейших качеств - хладнокровие. В вашем возрасте и я был таким же, как и вы, но, получив три-четыре удара шпагой, понял, что сбился с дороги, и вернулся на правильный путь. Так-то! - прибавил он, вытаскивая наконец свою шпагу, которая, как мы уже сказали, была весьма внушительной длины.
- Черт побери, сударь! - сказал Раван, бросая взгляд на оружие своего противника. - У вас очаровательная колишемарда. Она напоминает мне большой вертел на кухне моей матери, и я жалею, что не велел трактирщику принести мне такой же, чтобы сразиться с вами.
- Ваша матушка - достойная женщина, и у нее отменная кухня, я слышал о них обеих весьма хвалебные отзывы, шевалье, - ответил капитан почти отеческим тоном. - Поэтому мне было бы жаль отнять вас у той и у другой из-за безделицы, которая доставила мне честь скрестить с вами оружие. Вообразите же, что вы просто-напросто берете урок у вашего учителя фехтования, и упражняйтесь поусерднее.
Совет этот остался втуне: Равана выводило из себя спокойствие противника, спокойствие, достичь которого, несмотря на храбрость, ему не оставляла никакой надежды его молодая, горячая кровь. Он ринулся на капитана с такой яростью, что шпаги скрестились у самого эфеса. Капитан на шаг отступил.
- А, вы отступаете, сударь великовозрастный! - вскричал Раван.
- Отступать - не значит бежать, мой маленький шевалье, - ответил капитан, - это аксиома фехтовального искусства, над которой я вам рекомендую поразмыслить. К тому же я не прочь узнать вашу систему… А-а, вы ученик Бертло, насколько я понимаю. Это хороший учитель, но у него есть большой недостаток: он не учит парировать. Вот видите, - продолжал он, отвечая секундой на прямой удар, - сделай я выпад, я проткнул бы вас, как жаворонка.