Мама мальчишки, ждавшая поодаль, на променаде, смутилась и позвала: Руди!
– Я догоню! – крикнул долговязик.
– Я в номере, – сказала женщина и пошла по променаду. Они были очень похожи, мать и сын – та же длинная кость, те же скулы и веснушки. Ингрид опять бросилась кровь в лицо: так сильно она почувствовала, что хотела бы ребенка от Марко. Чтобы он был похож и на нее, и на него. Был бы красивый ребенок, мальчик… А от Йохана она никогда не хотела детей.
Какая же она дура! Что за детский сад – уехать, спрятаться, обидеться. Но что было теперь делать? Вернуться и пойти в наложницы?
Она разделась, аккуратно сложила вещи стопочкой и, c разбегу умело вбежав под волну, погрузилась в прохладу. Когда она вышла, паренек сидел неподалеку, просеивая сквозь ладонь струйку песка. Ингрид вытиралась, чувствуя его взгляд.
Она была молода и хороша собой, и чуть замедлила движения; ей понравилось примагничивать эти детские глаза. Она попыталась представить, каким он вырастет – будет высокий и сильный, а обаятельная улыбка уже при нем. А ей через десять лет будет тридцать девять. Посмотрит ли он на нее такими глазами?
Долговязика окликнули мальчишки – опять пришел его черед чеканить, но он махнул рукой и остался сидеть метрах в трех от нее. На сердце у Ингрид потеплело.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил он, коротко глянув.
– Как дела?
– Хорошо.
Он просеял еще две горсти песка и все-таки поднял на нее глаза.
– Меня зовут Ингрид, – сказала она.
– А я – Руди.
– А я знаю.
Он рассмеялся, догадавшись.
– Мы из Утрехта.
– А я здешняя, – ответила Ингрид.
– Сколько тебе лет? – спросил мальчишка и сам смутился.
– Мне? Двадцать пять, – тоже смутившись, почему-то соврала Ингрид.
А потом, на миг замерев от собственного хулиганства, спросила:
– Я тебе нравлюсь?
Мальчишка отвернулся и несколько секунд внимательно рассматривал волны, перед тем как ответить:
– Да. Ты очень красивая.
– Спасибо, – сказала Ингрид. И замерла: вдоль кромки прибоя шел Марко. Вот же дура, сказала она себе, всматриваясь в приближающуюся фигуру, соскучилась до глюков – и прячешься. Никакой это не Марко. Откуда ему здесь взяться? Но так похож, о господи.
Она встала.
Человек шел вдоль линии прибоя. Иногда его фигуру перекрывали другие фигуры и пары, но он появлялся снова – еще ближе и несомненнее. Краем сознания она догадалась, что мальчик что-то говорит ей, и автоматически переспросила:
– Что?
Мальчишка повторил, но она опять ничего не услышала, кроме собственного сердца.
Это был Марко. Он шел к ней, а она стояла и видела себя, словно со стороны, и не могла шевельнуться. Он подошел – закатанные до колен брюки, сандалии в руках, большая, чуть тяжеловатая фигура – и остановился в нескольких шагах.
…Узнать ее фамилию было делом пяти минут. Рыжий напрягся, снова увидев Марко в дверях бара, но уже через минуту дал ему телефон менеджера.
– Вы из полиции? – спросил тот.
– Ну что вы, – успокоил его Марко. – Я сексуальный маньяк.
– Тогда подождите на телефоне, – хмыкнув, ответил менеджер, и через полминуты ниточка была у Марко в руках.
Гаага или Гронинген?
В Гааге было девять женщин с такой фамилией. Листок из телефонной книги он попросту вырвал – надо же когда-то и нарушать законы! И, расположившись в кафе, начал обзвон.
– Могу я поговорить с Ингрид? – спрашивал он и аккуратно вычеркивал очередную строчку. Вычеркну все – поеду в Гронинген, думал он. Дальний путь только вдохновлял Марко. Он знал, что найдет ее.
Две женщины ответили: вы не туда попали. Третья, ни в чем не сознаваясь, долго выясняла, кто он и зачем звонит. Если это ее мать, я удавлюсь, весело подумал Марко. Четвертая дама раздраженно посоветовала ему набирать правильно номер, а пятая сказала: ее нет дома. И помедлив секунду, спросила: ей что-нибудь передать?
– Передайте, что ее ищет один дурак, – сказал Марко, не веря удаче.
– Передам непременно, – приветливо ответила трубка. И, помедлив еще немного, сказала: – Она на пляже, в Схевенингене. Вы найдете ее возле мола. Если не совсем дурак.
Он рассмеялся и крикнул «спасибо».
Теперь он шел вдоль весело штормившего моря, сканировал внимательным взглядом широкую полосу пляжа – и был счастлив от своего волнения. Он готовил первую фразу – «от нас не уйдешь» или «у нас длинные руки» – и заранее наслаждался эффектом. Но когда увидел ее, полуобнаженную, облитую золотым светом, замершую у кромки волн, то вдруг испугался.
Когда Марко гнал свой «BMW» по плоской земле к морю, ему почему-то казалось: его появление разом разрубит этот гордиев узел. Но теперь он уже ни в чем не был уверен.