– Прекрати ходить на Знаменку, – предложила Гликерия.
– Если только из Москвы убуду, – воскликнула Невзора-Дуняша, – прекращу!
– Тогда не ной, – сказала Гликерия. – Или выкинь все тряпки и веревки. Такой сюжет позволителен. Тебя даже поощрят.
– А животные?
– Ну сама и стирай.
– И поплакаться нельзя. И поныть нельзя. Конечно, мы особы простые. Кухарки, а не урожденные Тутомлины. И поселены не в Апартаментах с анфиладами, а в номерах тридцать шестой сотни.
– Жалобы младой кухарки, – сказала Гликерия. – Слышали. А куда же ты сможешь убыть из Москвы?
– Так я и скажу! – Невзора-Дуняша чуть ли не кукиш хотела предъявить, но раздумала. – Особенно при Шеврикуке.
– Тут ты права, – кивнула Гликерия. А Шеврикука стоял в прежней позе на прежнем месте. Можно было предположить, что теперь Гликерия соизволит уделить ему внимание, а Невзора-Дуняша опять на время исчезнет. Но Шеврикука уже расхотел просить Гликерию о чем-либо. Ей не стоило доверять вещицы. Шеврикука чувствовал, что Гликерию так и подмывает сейчас учудить. Или ему назло. Или по настроению. Из каприза. Или просто так. Тонкие крылья ноздрей ее были сжаты, и в глазах мелькало желание куролесить.
– Большой вам поклон, – сказал Шеврикука. – А мне двигаться дальше.
– Ему, Дуняша, наша компания противна.
– Не противна, – сказал Шеврикука. – А малоприятна. И стоять мне тут бессмысленно.
– Ах вот как! – рассердилась Гликерия.
– Конечно! – Дуняша, напротив, обрадовалась. – Небось завел новые шашни. Или его увлекли. Ведь сколько вокруг наглых баб! Вот и у меня, на Знаменке, две комнаты занимает одна такая наглая. Совокупеева!
Шеврикука взглянул на Невзору-Дуняшу с подозрением. Совпадение или произнесено не зря?
– Во! Во! – воскликнула Дуняша. – Сразу напрягся!
– Нам что до этого? – пожала плечами Гликерия.
Шеврикука не был намерен ввязываться в прения с Дуняшей, но ввязался. И по-базарному:
– Ты лучше расскажи, где сейчас твой красавец Варнаков, бывший матрос?
– Сам знаешь где, – строго сказала Дуняша. – В Таинственных Чертогах. В Палате Людских измерений. Там.
И пальцем вниз указала. Но тут же и ойкнула, рот захлопнула ладошкой, будто открыла лишнее и нарушила предписание.
Тихо стало в Апартаменте. Тихо. Но ненадолго.
– Слушай, Шеврикука. – Невзора-Дуняша заговорила уже деловито. – У тебя есть кто-нибудь знакомый в «Интуристе»? Или в «Национале»? Или у Хаммера?
Шеврикука, все еще в базарном волнении («Совокупееву приплела!»), чуть было не поинтересовался, уж не каждую ли неделю, принимая во внимание заслуги и труды Невзоры-Дуняши, допускают ее «туда», «вниз» («Таинственных Чертогов», «Людского измерения» упоминать, понятно, не стал бы) навещать любезного бывшего матроса Варнакова, как он там, на крюке висит или ходит, и не придумала ли Дуняша ради удовольствий новые виды терзаний? Но удержался и сказал: