— За мной! — крикнул Марко.
Люда и Находка выскочили во двор. Марко бежал вниз, к берегу. Не раздумывая, они побежали за ним.
— Мы поплывем на миноносец! — крикнул на бегу юноша. — Только он может догнать…
Девушки поняли. Они вихрем помчались к воде. Первым добежал до моря Марко, за ним Находка, за нею Люда. Все они были недурные пловцы, но Люда плавала быстрее, и вскоре она поравнялась с Марком. Это было необыкновенное соревнование. Призом здесь были жизнь людей и спасение судна. Пловцы опережали друг друга, и трудно было отгадать, кто первый преодолеет расстояние до «Буревестника».
Никто не видел этого состязания, только одинокий гребец на маленьком каюке, который переплыл бухту наискось и теперь приближался уже к ее юго-восточному краю, заметил вдали три темные точки. Сперва он подумал, что это дельфины, но потом решил, что моряки с «Буревестника», и не стал за ними следить, занятый более важными делами. Это был Яков Ковальчук. Он только что распрощался навсегда с Соколиным, а теперь спешил распрощаться и со всем Лебединым островом.
Лишь луна, озаряя пловцов своими бледными лучами, следила за соревнованием. Она стояла уже гораздо выше инспекторского дома и спокойно озирала море и остров. Равнодушным взором провожала она корабли, пароходы, шхуны, шаланды, пловцов на море и пешеходов на земле.
С берега подул едва заметный ночной бриз.
Глава XXI
ЛОГОВО В ЧАЩЕ
Песчаный вал, нанесенный волнами прибоя, отграничивал море от чащи раскидистых кустов, тростниковых зарослей и осоки. Рыбаки заходили сюда редко. Зато тут спокойно гнездилась и выводилась разная птица. За песчаной насыпью, которая была укреплена порослью трав, птичье царство чувствовало себя защищенным от наступления моря во время самых сильных штормов. Кусты служили укрытием от лисиц, коршунов, да и от людей, которые изредка все же появлялись здесь. Нелегкое дело пройти сквозь эти заросли. Острые колючки рвут одежду, осока режет руки, ноги утопают в грязи, дорогу преграждают узенькие, но глубокие протоки между маленькими озерками.
В этой чаще Ковальчук ждал Анча. Правда, ему не приходилось углубляться в дебри зарослей — свое логово диверсанты устроили недалеко от морского берега, чтобы иметь возможность быстро перенести к воде спрятанную в чаще байдарку. Направляясь сюда, инспектор шел у самого берега.
Он жалел, что не смог зайти домой, захватить кое-какие мелочи на память о пребывании на острове. Жалел, что не может забрать с собой Находку и Разбоя. Первую он считал лишь дешевой батрачкой, но второй был верным слугою. Они безусловно пригодились бы в будущей жизни.
Ковальчук твердо верил, что оказал неоценимую услугу своим политическим хозяевам, и надеялся на соответствующую награду. Три тысячи, полученные от Анча, убеждали его в реальности этих надежд.
Прежнее волнение, боязнь почти исчезли.
Ковальчук посмотрел на часы — до взрыва осталось тридцать пять минут. Ему хотелось скорее встретиться с Анчем, доложить о выполнении задания и вместе с начальником наблюдать результаты своей работы.
Но ему не пришлось ускорять шаги: шпион ждал его за ближайшим кустом.
— Ну, вот и вы! — сказал Анч. — Надеюсь, все хорошо?
— Все сделано! Они уже, вероятно, в море. Мы услышим взрыв?
— Надо надеяться. Ну, пойдемте в наше убежище и рассказывайте, где спрятали машину и кто поехал на «Колумбе».
— Корзинка стоит под палубой около рубки, где хранится съестное. Туда сейчас наверняка никто не сунется. Ужин они готовить не будут.
— А этот их кок или юнга?
— К сожалению, он не явился в момент отхода «Колумба». Его искали, не нашли и отправились без него. Остальная команда, профессор, председатель сельсовета, оркестр и несколько женщин теперь уже далеко от берега.
— А дочка профессора?
— Ее тоже не было.
— Жаль! — Анч иронически улыбнулся. — Повезло девушке. Она, очевидно, меня ждала: я обещал ехать на шхуне.
Минуту шли молча. Анч несколько раз посмотрел на море. Наконец он остановился, точно что-то разыскивая.
— Ковальчук, вы не видите никаких огней на горизонте?
Инспектор напряженно всматривался. Ему показалось, будто и в самом деле где-то очень далеко светятся огоньки, и он указал в ту сторону Анчу.
— Должны появиться оттуда, — сказал Анч. — После полуночи стемнеет, и мы их, несомненно, увидим. Сегодня нам надо проплыть на байдарке двенадцать миль. Почти двадцать три километра. Это советские территориальные воды. Как только выйдем из них, окажемся на палубе парохода, и наши приключения закончены. «Кайман» будет стоять там и ремонтировать неожиданно испортившиеся машины. Капитан постарается подойти поближе… Это, между прочим, возмутительно со стороны советских властей — объявлять такую широкую прибрежную полосу территориальными водами. У большинства держав она равняется лишь трем милям… А вот и наша берлога!