Слушатели обступили его ещё теснее. Никто, за исключением двоих, до позднего вечера не покидал собрания. Разошлись они только где-то в полночь, когда уже высоко поднялась полная луна, возбуждённые и увлечённые рассказом профессора.
Эти двое, которые ушли с собрания раньше, были Марк и Люда. Они знали больше других, поскольку чаще виделись с профессором. Приблизительно то же самое он рассказывал сегодня днём во время путешествия по морю на шхуне. Люда могла даже многое добавить к рассказу, потому что отец держал её в курсе всех дел.
Дойдя до моря, парень и девушка уселись на небольших бочках из-под рыбы. Обоим хотелось поболтать, этим они и решили заняться во время собрания, так как шкипер заявил, что «Колумб» ещё сегодня отправится в Лузаны. Он не хотел долго удерживать несолёную рыбу.
Тёплая лунная ночь, ласково величественный морской пейзаж склоняли к дружескому разговору. Марк рассказал о последнем рейсе «Колумба» в открытое море и Караталинский залив. Потом помечтали о будущем Лебединого острова, определяя своё место в этом будущем. Люда колебалась, какую профессию выбрать — геолога или химика. Обе науки интересовали её, обе связывались в её мыслях с перспективами работы на Лебедином острове.
Марк тоже высказал было идею — не учиться ли и ему на химика, но быстро передумал и решил остаться моряком.
— Знаешь, когда я была младше, — сказала девушка, — то мечтала стать садовником и разводить цветы. Я и сейчас очень люблю цветы.
И Люда вспомнила о букете, которые принёс ей Гришка, а потом рассказала о своих сегодняшних приключениях. Марк с интересом выслушал её рассказ о Найдёнке.
— Понимаешь, — сказала, наконец, девушка, — она немного чудная, очень неразговорчивая и чересчур бедно одета, а это в наше время даже как-то неудобно… Но одежда зависит не от неё… Зато выражение её лица и те несколько слов, что она сказала, свидетельствуют, по-моему, о том, что она совершенно нормальна.
— Я видел её всего лишь несколько раз, да и то издалека. Инспектор не выпускает её из дому, а к нему тоже редко кто ходит, его не любят, хотя он очень давно живёт на острове. Особенно допекает он всем своими инструкциями и распоряжениями. Всегда возит их с собой и всегда находит придирки. Он злее своего Разбоя. О девочке всегда говорит: «Дефективная, боюсь, чтобы беды кому-нибудь не наделала».
— Знаешь, её заинтересовали мои сандалии, вот мне и пришло в голову… что, если бы в Лузанах купить и подарить ей такие.
В это время собрание закончилось, и рыбаки расходились. На берег первым пришёл Лёвка, увидел Люду и Марка и шутливо спросил, почему это у них свидание на таком видном месте.
— А мы тут о твоей крестнице разговариваем, — ответил Марк.
В Соколином иногда в шутку называли Найдёнку Лёвкиной крестницей, вспоминая, как он беспокоился о спасении людей с «Дельфина». Одно время Лёвка начинал интересоваться спасённой девочкой, но она первый год не ходила и не говорила, а сварливый инспектор кого угодно мог отвадить от своего дома.
Люде пришлось во второй раз рассказать о своей встрече и разговоре с Найдёнкой. Теперь она с ещё большим воодушевлением рассказывала о её одежде и о запрете Ковальчука подпускать кого-либо к дому.
— Тоже ещё, миллионер, — презрительно сказал Лёвка. — Боится, ограбят. Специально из-за моря бандиты для этого приедут… Так, говоришь, она в лохмотьях?
— На ней всё целое, но это просто два сшитых мешка, в которых прорезаны дырки для головы её и для рук.
— Ну и гадина! — пробормотал Лёвка.
Люда повторила своё предложение — подарить Найдёнке сандалии. Марк поддержал её.
— Сандалии? — переспросил моторист. — Обязательно. И не только сандалии, я ей всё привезу. Завтра в Лузанах все магазины переверну. Пусть Яков Степанович попробует не позволить подарок крестнице сделать. А там ещё проверим, правда ли она такая дефективная, как он рассказывает. Или это он её такой сделал…
Послышалась тяжёлая походка шкипера. Луна висела за его спиной, и перед ним двигалась тень.
— Эй, команда, — весело позвал Стах. — Давай на корабль! Быстрее пар разводите, отправляемся!
Юнга и моторист распрощались с Людой и условились в следующий раз вместе проведать Найдёнку.
Девушка вернулась домой. В большой комнате отец сидел за столом, склонившись над широким блокнотом. Керосиновая лампа освещала перед ним хлеб, порезанную кусочками кефаль и высокий кувшин с кислым молоком. Он, по-видимому, за ужин ещё не принимался. Весь сосредоточился на каких-то расчётах. Между пальцами левой руки дымила папироса. Дочь деловито подошла к нему, выхватила папиросу и выбросила в открытое окно. Отец вздрогнул, сердито взглянул на неё и сказал спокойным тоном: