— Извини, но будь осторожна. Здесь папироса может наделать пожар.
Люда подошла к окну, глянула, куда упала папироса, и ответила:
— Нет, пожара не будет, но где твоё слово, данное доктору, что ты не будешь курить на протяжении месяца? И почему ты не ужинаешь? Ты же обязался ложиться на Лебедином острове не позже двенадцати.
— Сейчас без пяти двенадцать, — сказал профессор. — А главное, я только что упростил свою формулу. Она стала прозрачно-ясной, как чистая вода.
11. ДЕВОЧКА СО СВЕЧОЙ
В тот же вечер в инспекторском доме, где-то в полночь, Ковальчук и его гость пили чай при свете большой керосиновой лампы. Найдёнка, клюя носом, сидела в углу. Она постелила фотографу кровать, а теперь наливала чай или подавала еду на стол, когда ей приказывали. Ковальчук рассказывал о рыбацких делах, жаловался на скучную и однообразную жизнь на острове. Анч, дымя папиросой, спокойно, не очень внимательно слушал. Временами он поглядывал на девочку, будто ожидая, когда она уберётся отсюда. Наконец спросил:
— А почему девочка не идёт спать? Она же вот-вот захрапит.
— Ага… — Ковальчук перевёл глаза на свою воспитанницу. — А и правда… Найдёнка, иди спать.
Девочка вышла в маленький чулан за стеной, там стоял короткий топчан, на котором она спала. В чулане окон не было, и девочка зажгла свечу. Она постелила порванную дерюгу, бросила подушку, набитую морской травой, и стала раздеваться. Укрылась второй дерюгой и уже хотела погасить свечу, но тут разговор, доносившийся через дощатую стену, привлёк её внимание. На лице, освещённом свечой, появилась настороженность. Девочка повернула голову и почти прижалась одним ухом к стене. Неровное пламя свечи колыхало тени на стене и отражалось в глазах Найдёнки. Ей хорошо был слышен разговор в соседней комнате.
— Я ничего подобного… не знаю, — хрипел голос Ковальчука.
— Возможно, — слышался другой, ироничный голос, — возможно, это ошибка, но, — голос стал металлически твёрдым, — может быть, вы узнаёте человека на этой фотографии?
На полминуты воцарилось молчание.
— Фотография эта, — продолжал Анч, — сделана в 1918 году. Взгляните — вот.
Найдёнка услышала, как кто-то вскочил на ноги и упал стул.
— Успокойтесь, господин бунчужный! — приказом прозвенел всё тот же металлический голос, который, Найдёнка уже знала, принадлежал Анчу.
— Отдайте, — шипел Ковальчук, — отдайте!
— Во-первых, я сильнее вас физически, во-вторых, это не единственный экземпляр. Успокойтесь… Вы чересчур возбуждены. Помните, что во всех случаях в жизни надо быть спокойным, тогда легче всего из любого положения найти выход.
Было слышно, как инспектор сел на стул. Снова молчание. Так продолжалось минуты полторы.
Найдёнка слышала, как стучит её сердце и как еле-еле потрескивает свеча.
— Я требую, отдайте! — вскричал Ковальчук.
— Тише. Может проснуться ваша придурочная. Она подумает, что я вас режу.
— Вы таки режете, без ножа режете, — уже плаксивым голосом ответил Ковальчук.
Свеча разгорелась, фитиль вытянулся, воск скатывался большими каплями и застывал на пальцах. Но Найдёнка этого не замечала. Она слушала. И вдруг Анч спросил:
— Послушайте, ваша дефективная, наверное, спит?
Скрипнул стул, и послышались шаги. Найдёнка отскочила от стены, дунула на свечу и пальцами сжала фитиль. Свет погас, и всё погрузилось во тьму.
Ковальчук отодвинул дверь в чулан, зажёг спичку, посмотрел на девочку, согнувшуюся калачиком, и вернулся назад к Анчу.
— Пока что, — говорил фотограф, — я могу выдать вам три тысячи рублей.
— И вы обещаете мне за границей обеспечение?
— Безусловно. Но это, как и мой аванс, надо отслужить.
— То есть…
— О, дело не очень сложное. В Соколином выселке сейчас пребывает профессор Ананьев. Об этом я узнал от вас два часа тому назад.
Слова «профессор Ананьев» что-то напомнили Найдёнке. Ах, ну да, это фамилия той девушки, которая приходила днём…
— Вас интересует этот профессор? — спросил Ковальчук.
— Да. Нам нужно знать каждое его движение. Он здесь отыскал торианитовый песок. Поэтому я задержусь на какое-то время. А вы тем временем будете выполнять обязанности моего помощника.
— Ну, а потом?
— Когда мы выполним наше задание, — слова Анча звучали многозначительно, — мы покинем остров вместе. Перебраться через границу не так сложно, как вы думаете.