Минуту спустя Марк бегом поднимался по трапу на палубу корабля, его повели на командирский мостик. Но он не шёл за провожатым, а сам бежал впереди, и провожатый вынужден был спешить за ним.
— Кто такой? — резко спросил командир.
— Юнга со шхуны «Колумб», Марк Завирюха.
— Что случилось?
Марк торопливо рассказал, в чём дело. От волнения и спешки получалось немного путано, но капитан-лейтенанту стало сразу понятно, что «Колумбу» угрожает опасность.
— Коротко, — сказал он, — что там?
— Адская машинка. Сейчас произойдёт взрыв.
— Когда?
— В 10 часов 45 минут…
Командир взглянул на часы. Стрелки показывали 22 часа 27 минут. Оставалось 18 минут…
В двадцать два часа тридцать одну минуту «Буревестник» снялся с якоря и покинул бухту, развивая самую большую скорость. Сливаясь с берегом, в бухте чернели две точки. Двое пловцов медленно плыли параллельно берегу, следя глазами за эсминцем. Казалось, к берегу они возвращались неохотно.
За кормой корабля оставался бурно-вспененный след. От бортов его широко расходились волны. Машины работали в полную силу, равнявшуюся силе мощной электростанции. Корабль рассекал морской простор, луна и электричество освещали взволнованные напряжённые лица моряков. На всём корабле, казалось, спокойными оставались только хронометры и лицо капитан-лейтенанта Трофимова.
Возле капитана стоял Марк и рассказывал, о чём узнал от Найдёнки, и о своих наблюдениях за Ковальчуком. Рассказ его был отрывистым. Время от времени он замолкал и, замерев, всматривался в простор, будто измерял на глаз скорость корабля. Потом вспоминал о своём слушателе и снова поспешно произносил несколько слов.
«Буревестник» прошёл широкую горловину бухты и очутился в море. Вдали были видны огоньки шхуны. Хорошенько прислушавшись, можно было уловить звуки музыки. Корабельные часы показывали тридцать шесть минут одиннадцатого. Оставалось девять минут до взрыва. Командир крикнул вахтенному:
— Полный боевой!
За миг приказ был передан старшему механику. Поток свежего воздуха с удвоенной силой ударил Марку в лицо. Эсминец мчался со скоростью, с которой обычно подходил во время торпедной атаки к вражеским линкорам или мчался на подводную лодку, на минуту показавшуюся из-под воды, чтобы протаранить и утопить её. За секунду корабль проплывал десятки метров, но Марку казалось, что время идёт ужасно быстро.
Осталось восемь минут. Звуки музыки слышались чётче, но вмиг стихли, и в ушах шумел только ветер. По-видимому, на шхуне и шлюпках заметили эсминец и в удивлении затихли. В таком молчании прошла ещё минута. Оставалось семь минут. На расстоянии не более километра виднелась шхуна. Оркестр снова заиграл громкий марш, выражая радость рыбаков и оркестрантов по случаю появления эсминца. Там, как видно, посчитали, что командир «Буревестника» решил присоединиться к ним.
С моста в машину прозвучала какая-то команда, и Марк почувствовал, что палуба перестаёт дрожать. Машины прекратили работу, миноносец шёл по инерции.
Свет прожектора метнулся на «Колумб», и на его корме Марк узнал профессора и Гришку.
На эсминце гремела команда:
— Шторм-трапы за борт! С левого борта спускать шлюпки!
Миноносец относительно медленным ходом поравнялся со шхуной. Там гремели оркестр и крики «ура». Часы показывали двадцать два часа тридцать девять минут. Командир эсминца пытался кричать на шхуну, но там в шуме не разбирали и не слышали его. Марк взглянул на шхуну, подпрыгнул, выгнулся ласточкой и плюхнулся в море между «Буревестником» и «Колумбом».
— Человек за бортом! — прозвучало на шхуне и корабле.
Оркестр прервал игру.
— Эй, на «Колумбе»! Немедленно всем покинуть шхуну. Даю три минуты! — звучал приказ с командирского мостика на «Буревестнике».
К шхуне подплывал Марк. Он тоже кричал, чтобы все немедленно покинули шхуну. Там в первый момент оцепенели и молча слушали приказ. Но шлюпки уже отходили от эсминца и плыли к шхуне. Эсминец отдалялся от «Колумба». Весь освещённый электрическими фонарями, он будто звал пассажиров и команду «Колумба» на свою палубу. Стах Очерет спросил было, в чём дело, но, когда услышал голос капитан-лейтенанта, кричавшего в рупор: «Две минуты!» — приказал Андрею и Лёвке готовить посадку на шлюпки.
— Кто плавает, в воду! — закричал он.