В семь часов утра на баркасе N 1 уже были проверены помпы, установлены баллоны воздуха с гелием, проверена работа телефонов, обеспечивающих связь баркаса с водолазами и с центральным пунктом на «Буревестнике». Водолаз Варивода пожимает руки товарищам и становится на ступеньки узенького трапа, готовый погрузиться в воду.
С «Буревестника» слышится голос инженера, который в последний раз спрашивает, все ли в порядке, и рапортует начальнику экспедиции.
— Спускайте водолаза, — приказывает капитан-лейтенант Трофимов.
Варивода делает несколько шагов по ступенькам вниз, и большая медная голова исчезает под водой. На поверхности бурлят и лопаются многочисленные пузырьки гелиевого воздуха.
Вахтенный докладывает капитан-лейтенанту, что на расстоянии двух миль от эсминца замечено рыбачье судно, которое держит курс на место водолазных работ.
— Что за судно? — спрашивает командир.
— «Колумб», — отвечает вахтенный.
Глава VIII
СТУК
Придерживаясь рукой за трап, Варивода медленно сходил вниз. Вода покрыла шлем, и водолаз, дежуривший на сигнале, подтянул Вариводу к борту, чтобы проверить исправность одежды под водой. Установив, что воздух нигде не просачивается, сигнальщик стал опускать в воду канат.
Опытного водолаза опускают быстро, приблизительно на четырнадцать метров в минуту. Через каждый метр телефонист сообщает ему глубину:
— Двенадцать.
— Двадцать шесть.
— Тридцать девять.
— Пятьдесят три.
В это время качальщики на помпе непрерывно ускоряли работу, чтобы увеличить количество воздуха, посылаемое водолазу. Это самая тяжелая и ответственная работа — накачивать воздух водолазу на большую глубину. На этот раз дело усложнялось еще и тем, что качали не обычный воздух, а смесь гелия с кислородом из специальных баллонов.
Водолаз чувствовал себя неплохо и дышал свободно. С шестидесятиметровой глубины спускать стали медленнее — боялись, чтобы водолаз не ударился о грунт. На этой глубине было очень темно. Варивода вытянул руку и едва разглядел пальцы. Пошарив рукой по свинцовому грузу на груди, он нашел электрический фонарь, прожектор и водолазный нож.
Еще несколько секунд, и ноги его коснулись грунта. Водолаз сориентировался, где север, где юг, прислушался, как работает воздушный рожок, сквозь который воздух попадал в шлем, дернул сигнальный трос, что означало: «Я на грунте». То же самое сказал по телефону и стал оглядываться. Ничего не было видно. Пришлось зажечь фонарь и пробивать маленьким прожектором толщу воды метра на два. После этого пошел вперед, двигаясь правым боком, наклонив корпус и отталкиваясь левой рукой. Таким способом он уменьшал напор воды.
В луч аккумуляторного фонаря попала какая-то рыбка и тотчас же исчезла. Под ногами чувствовался песчаный грунт, кое-где покрытый кустиками водорослей.
Водолаз продвигался медленно, как можно внимательнее осматриваясь вокруг.
На протяжении нескольких минут, считая шаги, он двигался в одном направлении, потом отошел в другую сторону, стараясь замкнуть кольцо или четырехугольник. Ходить было трудно — ощущалось давление огромной массы воды, но, в общем, казалось, что он находится не глубже чем на сорока — сорока пяти метрах. Работу облегчал гелиевый воздух.
Время от времени Варивода сообщал по телефону результаты осмотра. Иногда телефонист соединял его с инженером на «Буревестнике», и тот давал указания, куда идти и где искать.
Минут десять такого блуждания — и Варивода уперся во что-то плечом. Казалось, он неожиданно наткнулся на скалу. Посветив фонарем, он увидел борт корабля и сообщил об этом по телефону. Надо было немедленно обойти корабль и определить, действительно ли это подводная лодка.
Осматривая борт, водолаз заметил, что он не затянут илом. Корабль лежал на дне так, как будто он только что затонул. «Свежак», — подумал Варивода, продолжая свой осмотр. Наконец, обойдя половину судна, осмотрел рули и убедился, что это подводная лодка.
— Нашел, — сообщил он.
В ту же минуту инженер отменил приказ о спуске еще двух водолазов, которые готовились идти на дно в других местах. Варивода предложил простукать стены подводной лодки, чтобы узнать, жив ли еще кто-нибудь из ее команды.
Водолаз попросил, чтобы его немного подняли, и, учитывая уровень различных помещений судна, стал постукивать молотком по стенам. Постучал, прислушался, но никто ему не ответил. «Могила», — подумал водолаз, припадая шлемом к стене лодки. Медленно выбрался он на палубу. Там были видны следы действия глубинных бомб. Очевидно, ни одна из них не попала прямо в подводный корабль. Но, разорвавшись вблизи, бомбы погнули его и сделали несколько небольших пробоин. Там, где части лодки были не сварены, а заклепаны, заклепки вылетели от сотрясения в момент разрыва бомб. Варивода осмотрел боевую рубку, убедился, что она затоплена, но не заметил повреждений от взрыва. Пройдя по палубе, он увидел скрытые пушки и пулеметы. Потом перебрался на нос и, спустившись до уровня торпедных аппаратов, снова постучал молотком. Долго прислушивался, припадая к борту. Но ответа не услышал.
— Никто не отвечает, — протелефонировал он наверх.
Но инженер настойчиво требовал продолжать выстукиванье.
Варивода старательно выполнял приказание. Он облазил уже всю лодку, один раз даже запутался шланг, но он спокойно распутал его и пополз дальше по палубе лодки и по ее бортам, постукивая молотком и прислушиваясь. Никто не отзывался.
На вопросы сверху водолаз отвечал неохотно и сам почти ничего не говорил. Длительное пребывание на глубине уже давало себя знать. Правда, Варивода не собирался еще проситься наверх, но рассуждал, что если в лодке не осталось живых людей, то нечего разворачивать сверхударные темпы, рискуя здоровьем, а может быть, и жизнью, чтобы так спешно поднимать потопленную лодку с этой глубины на поверхность. Пусть полежит еще год — другой, а тогда уж Эпрон, проведя необходимую подготовку, легко сумеет поднять судно, начав работы весною или в начале лета.
Снова и снова обходил Варивода лодку, стуча и прислушиваясь. Нет, эта стальная коробка была молчалива, как могила, никого живого в ней не осталось. Водолаз стоял перед затопленной боевой рубкой, собираясь уже подать сигнал, чтобы его подняли вверх, когда ему показалось, что где-то раздалось вялое постукиванье в стальную стенку лодки. Он не поверил себе, но прислушался. Лег на палубу и приложил к ней шлем. Из лодки ясно доносилось постукиванье. Там были еще живые люди. Варивода понял, что тот, кто стучал, вероятно уже теряет силы и только настойчивость водолаза заставила умирающего наконец преодолеть апатию.
— Слышу стук изнутри лодки, — немедленно передал он наверх.
— Спросите — кто, — послышался приказ по телефону.
Водолаз выстукал азбукой Морзе вопрос, в ответ получил несколько слов, из которых разобрал только одно: «скорее». Вероятно, тот, кто стучал, обессилел настолько, что не мог уже отвечать.
— Ответа разобрать не могу, — сказал Варивода. — Понял только одно слово: «скорее».
— Готовьтесь к подъему, сейчас поднимем вас на поверхность и спустим двух других, — передал ему связист слова инженера.
— Товарищ командир, — ответил Варивода, — разрешите мне остаться здесь, помочь товарищам.
Минуту длилось молчание. Наверху советовались.
— Старшина Варивода, готовьтесь к подъему наверх, — прозвучал голос капитан-лейтенанта Трофимова.
Глава IX
ДЕКОМПРЕССАЦИОННАЯ КАМЕРА
Могла ли команда «Колумба» остаться равнодушной, узнав, куда ушли «Буревестник» и «Пенай»! Как только уполномоченный Рыбтреста утвердил Марка исполняющим обязанности шкипера шхуны, а Зорю — временным юнгой, новый шкипер попросил разрешения заменить очередной рейс рейсом на место спасательных работ. Конечно, им, участникам событий, разрешили это.