«НЕ БУДЬ ОСЛОМ, ДУРАК ТЫ ЧЕРТОВ»,
а я получил такую:
«НЕ БУДЬ АСПИДОМ, СУРОК ТЫ ЧЕРНЫЙ».
Телеграмма эта дала мне много пищи для размышлений, но все мои попытки понять, почему Джека так волнует, что из сурка неведомого зоологии вида я могу стать ядовитой египетской змеей, оставались тщетными.
Когда Джек понял, что отговорить меня ему не удастся, он решился на героический поступок. Следующий же теплоход доставил мне от него контейнер, содержавший:
4 надувных спасательных жилета, снабженных пакетами порошка для отпугивания акул;
1 коротковолновый герметизированный радиопередатчик без ламп;
1 ящик сигнальных ракет;
1 надувную резиновую спасательную лодку, согласно гарантии Английской торговой палаты поднимающую двадцать пять человек.
Этот контейнер сопровождался письмом, в котором Джек извещал меня, что он намерен защитить свои капиталовложения в шхуну и в меня, лично сопровождая «Счастливое Дерзание» на наиболее опасных участках пути между Берджо и Монреалем.
Даже мысль об этом преисполнила меня ужасом. Шансы выжить у нас и так, Бог свидетель, были минимальными. Клэр и Альберт разделяли мои опасения и дали ясно понять, что минута, когда Джек поднимется на борт, станет минутой, когда они сойдут на берег.
К тому времени, когда мы поднялись на борт «Счастливого Дерзания» первого августа, моя вера в успех нашего предприятия была очень и очень подорвана. То, что два месяца назад представлялось приятной морской прогулкой, заключением которой будет посещение Всемирной выставки, теперь мерещилось испытанием, из которого вряд ли хоть кто-то из нас выйдет целым и невредимым. Мне оставалась только надежда, что погода, омерзительная с конца мая, останется такой до октября, обеспечив мне полузаконный предлог продолжать уютно стоять на причале в мессерской бухте, пока эта идиотская затея не будет забыта. Учитывая характер, присущий погоде на юго-восточном побережье, я, почувствовав, что ничем не рискую, объявил публично, что мы отплывем в первый же ясный день.
В среду, второго августа, солнце взошло в ясном небе. Впервые за три недели туман полностью рассеялся, хотя пелена, постоянно прописанная у юго-восточного побережья, все еще висела в нескольких милях дальше в море. В семь ноль-ноль, когда я, полный дурных предчувствий, высунул голову из люка (тщетно надеясь увидеть низкие тучи, гонимые штормовым ветром), то узрел по меньшей мере пятьдесят человек всех возрастов, расположившихся на холмах вокруг мессерской бухты.
Ньюфаундлендцы Южного берега, как правило, не демонстративны. И зрители, почти окружившие бухту, вели себя спокойно и тихо. Тем не менее я всей кожей ощущал их взгляды и чувствовал: они чего-то ждут! Клэр встала на трапе рядом со мной и, быстро оглядевшись, сказала:
— Ну, полагаю, придется отплыть. Нельзя же разочаровать публику.
— Да, — сказал я. — Ну, что же, видимо, придется. Но, по-моему, следует проверить болты крепления двигателя еще раз… ну, и я должен проложить курс по карте… и вообще мне следует пойти с Альбертом на берег прогуляться… когда еще ему представится случай… и…
Я все это сделал и еще много чего, но без толку. Ветер не переменился. Туман не надвинулся, чтобы надежно скрыть мой зеленый ужас. Терпеливые зрители на берегу не разошлись заняться собственными делами.
В четырнадцать ноль-ноль я тайком отхлебнул из бутылки, которую держу под рукой в машинном отделении, плеснул капелюшку за борт (вознеся про себя прочувствованную молитву) и попытался включить двигатель. Подлюга заработал сразу же. И не оставил мне предлогов тянуть время.
— Ну ладно! — пронзительным фальцетом закричал я своей команде. — Швартовы отдать!
Клэр прорысила вперед, сняла бридель с буксирных кнехтов и сбросила его за борт. Я поставил скорость. Двигатель загрохотал, большой винт вздыбил огромный водяной бугор под кормой. «Счастливое Дерзание» двинулась в путь. Люди на берегу повскакали на ноги, те, кто помоложе, принялись махать нам вслед. Фрэнк Харви на краю своего помоста протрубил в раковину жутковатый туш.
Тридцать секунд я испытывал восторг, который охватывает всякого моряка, даже самого робкого, когда он наконец избавляется от пуповины, связывавшей его с сушей.
На тридцать первой секунде — адский толчок! Он сбросил Альберта с носа в воду. Он чуть не переломал мне голени о комингс кокпита. Он шмякнул Клэр о грот-мачту. И он разом остановил «Счастливое Дерзание».