— С ним это бывает, — засмеялся шкипер. — Не огорчайся.
На носу шхуны уже командовал Ленька. Заложив руки за спину и по-морскому широко расставив ноги, он кричал на воображаемых матросов:
— Пошел все наверх паруса ставить! Живо, молодцы!
Только один он видел, как вверх взметнулся продырявленный океанскими бризами фок, взлетели кливер и бом-кливер, и шхуна, зарываясь подветренным бортом в пену, понеслась по клокочущим гребням волн.
— Поднять бизань! — кричал Ленька, вытирая рукавом пиджака нос. — Очистить грота-фал! Живо, черт бы вас подрал! Эй, там, на шканцах, подтянуть шкоты!
— Как там дома, Ленька? — подойдя к брату, спросил Иван.
Ленька посмотрел невидящими глазами.
— Как дома, спрашиваю? Все в порядке?
— А чего не в порядке, — опомнился Ленька. — Дядя Ваня лежит, мать огород копать начала. Я ей помогал. А потом вот привез Сашу и этого... Юрку.
Саша Аджаров был давним другом Юрки Араки. Вместе они учились, в один и тот же день впервые надели пионерские галстуки и на одном и том же собрании их принимали в комсомол. Вручая им комсомольские билеты, секретарь сказал, обращаясь к Саше:
— Есть в тебе, Саша, что-то такое... Замкнут ты очень... Со стороны посмотреть — будто жизнь не любишь...
— Такой у меня характер, — ответил тогда Саша. — А жизнь я люблю.
Саша и действительно был каким-то уж очень замкнутым пареньком. Но, как ни странно, это не отталкивало от него, а вызывало невольное сочувствие. Почему-то думалось: его все время что-то угнетает, он всегда носит в себе какую-то тяжесть. Но он на сочувствие друзей неизменно отвечал:
— Все хорошо.
И только один Юра Араки знал, почему Саша такой.
Было Саше всего десять лет, когда ушел отец. Саша хорошо помнит то утро, когда отец взял его за руку, вышел с ним в садик, сел на скамью и усадил сына на колени. Саша с тревогой поглядывал на его осунувшееся, ставшее незнакомым лицо. Отец долго молчал, и Саша видел, как дергается у него под глазом, а сами глаза — влажные, печальные. Потом отец сказал:
— Попрощаемся, сынок... Уезжаю я... Так получилось...
Саша уткнулся ему в плечо, всхлипнул. Он не мог понять, что происходит между отцом и матерью, но чувствовал: происходит что-то нехорошее. Он не раз слышал, как мать говорила: «Пойми, мы стали совсем чужими...»
— Я хочу с тобой, папа, — сказал в то утро Саша.
— Нет, сынок, — ответил отец. — Тебе трудно будет без мамы. И ей будет тяжело без тебя.
— А тебе без меня будет хорошо? — спросил Саша.
Отец прижал его к себе так, что Саша чуть не вскрикнул. Потом ссадил его с колен, несколько раз поцеловал и ушел.
А потом к ним приехал чужой человек и мать сказала:
— Это твой новый папа. Ты должен его во всем слушаться, и тогда он будет тебя любить.
Саша старался во всем слушаться, однако новый папа никак не мог его полюбить. И Саша никак не мог полюбить нового папу.
Так и жили они под одной крышей, а совсем чужие...
А еще через два года и случилось то, от чего Саша стал таким угрюмым и замкнутым.
Как-то утром, собираясь в школу, Саша заглянул в комнату матери и отчима. Матери в это время там не было, а отчим сидел перед зеркалом и брился. Саша сказал:
— Я ухожу. Можно мне взять на завтрак?
Деньги, которые мать оставляла ему на завтрак, обычно лежали на ее туалетном столике. Отчим, не оборачиваясь, бросил:
— Возьми.
Саша подошел к столику — денег не было. Ему не хотелось снова обращаться к отчиму, и он, ни слова не сказав, вышел из комнаты.
Вечером мать спросила:
— Сколько ты брал денег?
— Ни копейки, — ответил Саша. — Там ничего не было.
Мать пытливо посмотрела на него, переспросила:
— Сколько ты взял денег?
— Я же сказал, — ответил Саша.
— Ты сказал неправду. — Он увидел, каким злым вдруг стало ее лицо. — Там было двадцать рублей, и ты их взял.
Саша побледнел. Никогда еще не было такого, чтобы ему не верили. «Зачем она так?» — подумал он, глядя в пол.
— Ну? — мать резко вздернула его голову за подбородок. — Куда ты дел деньги?
— Я не брал их, — тихо ответил он. — Я ведь сказал тебе, что не брал.
Мать позвала отчима.
— Ты слышишь, — обратилась она к нему, — он утверждает, что никаких денег на столике не было.
Отчим пожал плечами:
— Я сам положил их туда утром. Не могли же они испариться... — Он посмотрел на Сашу, опустил руку на его плечи. — Лучше бы ты попросил у меня, если тебе что-то надо было купить.