Эти воины не знали ужасов войны и почти всю жизнь проводили в роскоши императорского дворца. О них, этих мужчинах в тёмно-красных, богато расшитых золотом кафтанах, говорили всякое. И то, что всесильны, и что безжалостны по-звериному, а своего правителя почитают за божество и готовы убить за него любого. Если на то будет воля Адальгера III, всадят и себе кинжал в сердце.
– Пойдём! Пора! – Схватив за руку, Нейл потащил меня на первый этаж.
Я не увидела, как правитель вышел из экипажа, не узнала, кто его сопровождает. Императрица? А может, кто-нибудь из дочерей? Или… фаворитка?
Ходили слухи, что у Великого их было немало.
Ноги не слушались. Я шла за друзьями, чувствуя себя какой-то куклой. Оказавшись на свежем воздухе, едва не задохнулась, настолько он был колючим и морозным. Щёки тут же защипало, а дыхание превратилось в облачко пара.
– Мы же закоченеем, – проворчал Лоунард, энергично растирая ладони. – Другое дело, если бы стояло лето…
Он осёкся, заметив приближающегося к нам Эскорна, явно чем-то недовольного:
– Скорее! – бросил генерал. – Не подводите свой отряд!
Наша пятерка ускорила шаг. Правда, мне пришлось остановиться, потому что окликнул наставник:
– Рифер, подожди.
Ну что на этот раз?!
Пришлось тормозить и поворачиваться к генералу. Ловить на себе взгляд серых грозовых глаз и чувствовать дурацкую дрожь, разбегающуюся по коже.
– Забудь, что я сказал тебе два дня назад. Ты не слабак.
– Но я…
Эскорн качнул головой, заставляя меня умолкнуть.
– Ты первокурсник, и у тебя впереди четыре года, чтобы стать воином. Покажи, что уже умеешь. Ты отличный стихийник, вот и делай упор на это.
Отличный ли?
Кивнула, поблагодарила его невнятно и хотела уже догнать своих, когда Вейнанд добавил:
– Жаль, что твоя сестра не пожелала приехать.
Я ещё в прошлые выходные заявила генералу, что категорически отказываюсь становиться свидетельницей подобных зрелищ. Согласна на балет, на театр, но игрища военной академии, пусть и с участием брата, предпочитаю обойти вниманием.
– Ничего страшного. – Я постаралась улыбнуться. – Наоборот, так лучше. Не хочу, чтобы сестра переживала.
Вейнанд согласился с моими словами и отпустил кивком головы. Облегчённо выдохнув, припустила по притоптанной кадетами дорожке, ощущая, как затылок мне колет взгляд генерала. Ещё и мороз продолжал безжалостно кусаться.
Но больше всего неприятных ощущений доставляла угнездившаяся внутри гиена страха.
Словно в трансе или как будто ведомая незримым кукловодом, я приблизилась к своему отряду. Знакомые лица, иногда улыбчивые, иногда сосредоточенные или усталые, сейчас выражали одну-единственную эмоцию: мои одногруппники тоже боялись.
Удивительно, но осознание этого неожиданно придало мне сил. Расправив плечи, попыталась расслабиться, чтобы холод не так сильно ощущался. На поле, со всех сторон обнесённое шипами трибун, выходила с высоко поднятой головой.
Амфитеатр и правда напоминал корону, зубья которой сегодня перехватывали отрезы алого бархата и чёрного шёлка. На центральном «зубце», увенчанном широким полотнищем штандарта, в богато убранной ложе расположился император.
Пока шла, чеканя шаг, повторяла себе, что не стану поднимать глаз. Не буду смотреть на его величество, чтобы случайно не поймать его взгляд. Но данного себе обещания я не сдержала.
Впервые я видела правителя Эргандара. Высокий, подтянутый, с тёмными волосами, такими же непослушными, лихо вьющимися, как и у моего друга. Почему-то Адальгер III представлялся мне совсем другим. Надменным, суровым, мрачным. Но нет, он с благосклонностью и лёгкой полуулыбкой взирал на стягивающиеся к центру поля отряды. Обводил свою вотчину собственническим, но вместе с тем каким-то отеческим взглядом.
Красив, молод, всемогущ… И вместе с тем алчен и беспощаден, как и все Регенштейны, правившие Эргандаром. Над головой императора колыхалось знамя с гербом династии – символом безжалостных хищников и победителей.
– Приветствую вас, будущее Эргандара! – громко проговорил император, и его голос, усиленный чарами, рокочущей волной пронёсся над полем для состязаний.
Голос сильный, уверенный, глубокий… Всё в этом мужчине выражало власть и могущество.
– Нам очень приятно находиться сегодня здесь, с вами. Мы с удовольствием станем свидетелями вашего триумфа и разделим с вами ваши победы!
Мы, мы, мы…
Больше чем уверена, Адальгер говорил только о себе. Императрица, дочери, неподвижно замершие позади императора, являлись ничем иным, как красивым дополнением к его величеству. Лица у них были такие же непроницаемые, как и у стражников в кроваво-красных кафтанах. Разве что одна из принцесс скользила по кадетам заинтересованным взглядом, а поймав мой взгляд, позволила себе улыбнуться.