Около восьми вечера я ускользнула из дома и вместе с Брианом отправилась знакомиться с той частью столицы, в которую генерал меня точно никогда не повезёт: порт.
Популярный в узких кругах кабак под названием «Развеселый купец» затерялся среди доков, цехов и складов. Спрятался в подвале старого дома, и не знай я, куда ведёт лестница за облупленной дверью, прошла бы мимо.
И наверное, правильно бы сделала.
Эта часть города была так не похожа на остальную Леонсию. Ежедневно в столичный порт заходили корабли, нагруженные сахаром, патокой, экзотическими фруктами и кофе, и сейчас во тьме за крышами приземистых домов и несуразных построек проступали их призрачные очертания. Остроносые, украшенные сложными гальюнными фигурами, с широкой кормой и обнажёнными мачтами, они интриговали куда больше, чем сомнительно пахнущая забегаловка.
Спускаясь по ступеням, недовольно скрипевшим у нас под ногами, я честно пыталась представить, как вообще брат мог здесь оказаться, но ни одной путной мысли так и не появилось.
Не успела переступить порог затхлого помещения, как сразу пожалела, что не воспользовалась чарами. И пусть на мне была маска, но, судя по липким взглядам, которые, пока пробирались к единственному свободному столу, никак не желали отлипать, женщины здесь появлялись нечасто. Одежда мужского кроя: штаны, рубаха и короткая кожаная куртка, которую я нервно запахнула, несмотря на стоящую в зале духоту, положения не спасали.
На меня пялились так, словно я была единственной женщиной в Эргандаре. Дородные подавальщицы такого интереса почему-то не вызывали. Хотя у них было на что посмотреть и куда нырнуть взглядом. Все, как одна, грудастые, без ложной скромности выставлявшие на обозрение посетителей свои богатства.
Да, брату здесь определённо нравилось.
– И ты тоже сюда заглядывал? – Не сумев сдержаться, я поморщилась.
– Лишь однажды, – ответил Торнвил с лёгким раскаяньем. Видимо, понял, какое у меня сложилось мнение о данном заведении. – Рифер пригласил. Откуда он узнал о «Купце», хоть убей – не представляю.
Опустившись на лавку, я всерьёз заволновалась, смогу ли потом подняться. От пролитого пива та не только воняла, но ещё и противно липла. Или, скорее, я к ней прилипла, как муха к паутине.
– И что теперь?
Пока осматривалась, давая глазам привыкнуть к полумраку, Бриан пытался привлечь внимание служанки.
– Попробуем расспросить.
Навесив на лицо улыбку, он сделал заказ, после чего, не понижая голоса, проговорил:
– Пиво пивом, но нам интересно и кое-что другое…
Девица настороженно на нас покосилась, явно приняв за парочку извращенцев.
– Зелья, – поспешил уточнить кадет. – Нам нужны зелья. Редкие. Возможно, здесь найдётся кто-то, кто привозит из своих путешествий редчайшие сокровища и будет не прочь подзаработать.
Замолчав, он выжидающе уставился на служанку, а та, безразлично фыркнув, повторила наш заказ и смылась.
«Две пинты тёмного, тминные хлебцы и свиные уши», – вот и всё, что мы от неё услышали.
Проводив подавальщицу грустным взглядом, я разочарованно завздыхала.
– Не похоже, что мы здесь что-нибудь узнаем…
– Подожди, – не падал духом приятель. – Мы ведь только пришли. Наберись терпения.
Пока ждали пиво и закуски, которые даже назывались так, что становилось дурно, Бриан отправился на разведку. Сначала подошёл к парочке моряков, игравших в кости, затем к угрюмому одиночке, отгородившемуся от окружающего мира пустыми кружками.
Спустя минут пять Торнвил вернулся, и по выражению его лица я поняла, что с пустыми руками. Ни малейшей зацепки, ни хотя бы намёка, что в этой дыре может быть кто-то, кто знал моего брата или продавал ему запрещённую в Кальдероке гадость.
– Если хочешь, можем уйти, – падая на лавку, предложил кадет.
Я покачала головой:
– Ты же сам сказал, что надо подождать. Вот и будем пить пиво и ждать.
С первым я, конечно, погорячилась. Рисковать здоровьем в этой забегаловке точно не собиралась. А Бриан ничего, сразу, не успела служанка отойти, схватился за кружку и с удовольствием захрустел хлебцами.
– На самом деле всё не так плохо, как кажется, – кивнул он на тарелку, предлагая и мне продегустировать угощения.
Неопределённо хмыкнув, хотела уже устало прикрыть глаза, когда заметила, как рядом с Брианом опустился мальчишка. Навскидку лет шестнадцать – не больше. Взгляд хитрый, лицо в веснушках, так густо усеявших щёки, что почти не видно кожи. Спутанные, похожие на солому волосы и тонкие, как у музыканта, пальцы, которыми он нервно забарабанил по дощатой поверхности стола.