– Лайра, дорогая, признайтесь, кто шьёт для вас наряды? Я так устала от чрезмерной роскоши и хотела бы обзавестись парой-тройкой скромных нарядов. Ну прямо как ваш.
Графиня колола словами, а чувство было такое, словно меня обдало пламенем. Внутри словно взорвались праздничные петарды. Заискрились, обжигая, доводя меня до того состояния, когда я сама с удовольствием кого-нибудь обдала бы.
Потоками огня.
Благо опыт имелся.
Вот бы удивился Эскорн.
В зале повисла давящая тишина. Все опять смотрели на меня, а я не знала, что сказать. Но и проглотить оскорбление, ядовитую насмешку тоже не могла.
Взяла себя в руки, собралась с мыслями, а потом ответила в тон змеючке:
– Может, вам просто стоит посоветовать своей портнихе нашивать на юбки меньше камней и кружев? – мило улыбнулась. – И с вырезом у корсажей не слишком усердствовать. Я бы в таком лишний раз и шевельнуться-то не посмела.
Наверное, мои слова прозвучали грубо. Мне не хватало коварного изящества, коим с лихвой была наделена её сиятельство.
Сбоку раздался тихий смешок.
– Осторожнее, дорогая Катрина, – проговорил напомаженный тип с бокалом в руках. – Оказывается, у нежного провинциального цветка имеются и шипы, и яд.
А ещё плохо сдерживаемое желание подпалить твои сальные пряди.
Покосившись на болтуна, которого все дружно поддержали громким смехом (даже Катрина постаралась улыбнуться, хоть было видно, что мои слова её задели), я перевела взгляд на Эскорна. Тот был мрачнее тучи и смотрел на свою любовницу с таким видом, словно собирался отправить её на гильотину.
Пусть бы и отправлял на здоровье. Но сначала увёз бы меня подальше от этого сборища любителей пошутить.
К сожалению, вырваться сразу не получилось. Я не могла просто подняться и демонстративно удалиться. Приходилось сидеть, снова и снова ловя на себе взгляды эргандарских холостяков. Отвечать на вопросы и делать вид, что мне страх как интересно слушать придворные сплетни.
– А что же ваш брат, дорогая Лайра? – проворковала одна из гостий салона. – Когда мы будем иметь возможность с ним познакомиться?
Я замешкалась, не зная, что сказать, поэтому слово взял генерал:
– Думаю, в самом ближайшем будущем. Рифер наверняка захочет побывать на балу, где будут представлять его сестру.
Не захочет! Совершенно точно не захочет!
Невольно вздрогнула и поспешила сменить тему. Заговорила с Надин о семейном портрете, что красовался над камином, и постепенно гости снова рассредоточились по гостиной.
Только спустя где-то час мне удалось вырваться из жарко натопленного зала. Оказавшись в холле, велела лакею принести мою верхнюю одежду.
– Лайра! – Эскорн последовал за мной, словно сторожевой пёс, а увидев, как слуга вручает мне плащ, нахмурился. – Куда это вы собрались?
– Домой.
Подальше от вашей зазнобы и ей подобных.
– Но чаепитие ещё не закончилось.
– Для меня закончилось. – Я упрямо посмотрела на генерала, давая понять, что в зал не вернусь. Разве что он закинет меня себе на плечо и туда отнесёт.
– Хорошо, – сдался мой мучитель. – Идите к карете. Я попрощаюсь за вас с Надин и остальными.
На ходу завязывая ленты плаща, я сбежала по лестнице и, обогнув фонтан, в котором сиротливо плавали три пожелтевших листка, забралась в карету. Эскорн появился спустя минут пять. Уселся напротив и велел кучеру трогать.
Не успел экипаж выехать за ворота, как я отвернулась к окошку, не желая ни смотреть на генерала, ни уж тем более с ним разговаривать. Хватит! Наговорилась на год вперёд. И с ним, и с его друзьями.
– Вы опять чем-то недовольны, – спустя какое-то время устало проронил его светлость.
Смотрите-ка! Меня мучили, а он устал! Конечно, хлестать крепкие напитки и миловаться со своей мымрой – это ведь так утомительно.
– Считаете, у меня нет для недовольства поводов?
– Если это из-за Катрины, то больше подобное не повторится.
– Это не из-за Катрины.
Хотя и из-за неё тоже.
– Тогда из-за чего?
Оторвав взгляд от проносящихся мимо домов, размытых туманом и серыми сумерками, перевела взгляд на оборотника.
– Вы заставляете меня проходить через все это.
– Я просто ищу для вас пару, Лайра. Достойного вашего положения мужчину.
– А выглядит всё так, будто для рабыни подыскиваете рабовладельца.
– Вы опять драматизируете.
Невыносимый!
– Мне неприятно! Неприятно терпеть на себе их взгляды. Липкие, скользкие… – Я брезгливо поёжилась. – Мне неприятно это общество, эти люди!
– Вы даже не пытаетесь их узнать, – вкрадчиво проговорил генерал.
От его тихого, спокойного голоса, словно разговаривал с буйным ребёнком, внутри снова что-то полыхнуло.