Шицзин

Ши Цзин

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ОТДЕЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ

ИЗДАНИЕ ПОДГОТОВИЛИ

А.А. ШТУКИН и Н.Т. ФЕДОРЕНКО

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ

«ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ»

Академики В. П. Волгин (председатель), В. В. Виноградов, И. А. Орбели, М.Н. Тихомиров, члены-корреспонденты АН СССР Д. Д. Благой, В. М. Жирмунский, Н. И. Конрад (зам. председателя), Д. С. Лихачев, С. Д. Сказкин, профессора И. И. Анисимо в, А. А. Елистратова, С. А. Утченко, кандидат исторических наук Д. В. Ознобишин (ученый секретарь)

Ответственный редактор доктор филологических наук

Н. Т. ФЕДОРЕНКО

Поэтическая редакция

А. Е. АДАЛИС

I. НРАВЫ ЦАРСТВ [1]

I. ПЕСНИ ЦАРСТВА ЧЖОУ И СТРАН, ЛЕЖАЩИХ К ЮГУ ОТ НЕГО [2]

ВСТРЕЧА НЕВЕСТЫ (I, I, 1)

Утки[3], я слышу, кричат на реке предо мной.
Селезень с уткой слетелись на остров речной...
Тихая, скромная, милая девушка ты,
Будешь супругу ты доброй, согласной женой[4].

То коротки здесь, то длинны кувшинок листы[5],
Справа и слева кувшинки, срываю я их...
Тихая, скромная, милая девушка ты.
Спит иль проснется — к невесте стремится жених.

К ней он стремится — ему недоступна она,
Спит иль проснется — душа его думой полна:
Долго тоскует он, долго вздыхает о ней,
Вертится долго на ложе в томленье без сна.

То коротки здесь, то длинны кувшинок листы,
Справа и слева мы их соберем до конца...
Тихая, скромная, милая девушка ты,
С цитрой и гуслями[6] мы встретим тебя у крыльца.

То коротки здесь, то длинны кувшинок листы,
Мы разберем их, разложим их в дар пред тобой.
Тихая, скромная, милая девушка ты...
Бьем в барабан мы и в колокол — радостный бой.

СТЕБЛИ ПРОСТЕРЛА ДАЛЕКО КРУГОМ КОНОПЛЯ (I, I, 2) [7]

Стебли простерла далеко кругом конопля[8],
В самой долине покрыла собою поля.
Вижу густые, густые повсюду листы;
Иволги, вижу, над нею летают, желты.
Иволги вместе слетелись меж частых дерев.
Звонкое пенье несется ко мне сквозь кусты.

Стебли простерла далеко кругом конопля,
В самой долине покрыла собою поля.
Вижу листва ее всюду густа и пышна,
Срезав, ее отварю — созревает она.
Тонкого, грубого я наткала полотна,
Платьям из ткани домашней останусь верна!

Старшей над нами я все доложила — она
Скажет супругу, что еду в родные края.
Дочиста платье домашнее вымою я.
Будет сполоснута чисто одежда моя.
Только не знаю, какой же наряд полоскать.
Еду проведать отца и родимую мать.

«МЫШИНЫЕ УШКИ» (I, I, 3).

В поле травы — там «ушки мышиные»[9] рву я —
Но корзины моей не смогла я набрать.
О любимом моем все вздыхаю, тоскуя,
И корзину кладу у дороги опять…

Подымаюсь ли вверх по скалистому склону —
Истомилися кони и труден подъем.
Я вина наливаю в кувшин золоченый,
Чтобы вечно не думать о милом моем.

Подымаюсь ли я на крутые отроги —
У коней побурели от пота бока,
Налила я вином тяжкий рог носорога,
Чтобы сердце не ранила больше тоска.

Еду ль на гору я — за горою мой милый,
Но коней обессилила горная даль,
И возница теряет последние силы,
И на сердце такая печаль.

НА ЮГЕ У ДЕРЕВА ДОЛУ СКЛОНЯЮТСЯ ВЕТВИ (I, I, 4)

На юге у дерева долу склоняются ветви —
Ползучие травы кругом обвивают его[10].
О, радость моя — только он — этот муж благородства,
Пусть благо и счастье всегда окружают его.

На юге у дерева долу склоняются ветви —
Ползучие травы укрыли так плотно его!
О, радость моя — только он — этот муж благородства,
И верность, и счастье да будут оплотом его.

На юге у дерева долу склоняются ветви —
И травы кругом постепенно обвили его.
О, радость моя — только он — этот муж благородства!
Да, благо и счастье навек пусть возлюбят его.

САРАНЧА (I, I, 5)

Ты, саранча[11], распростершая крылья,
Стаей несметной летаешь всюду.
Пусть же всегда у тебя в изобилье
Дети и внуки рождаться будут.

О саранчи крылатые стаи,
Мерно в полете крылами звените.
Пусть ваши внуки, вечно летая,
Род ваш продлят непрерывной нитыв.

1

Слово «фын», переводимое обычно словом «нравы» («Го фын» — «нравы царств»), имеет основное значение «ветер», отсюда — «дух», «вдохновение» — и далее — влияние доброго или дурного примера на поведение других, отсюда — «нравы». Мне кажется, что мы лучше отразим специфику этого слова, переводя его словом «нравы».

2

Племя чжоу в конце XII в. до н. э. покорило земли, лежавшие в центральной части бассейна реки Хуанхэ. С этих пор до времени Конфуция (VI—V вв. до н. э.), эпохи собирания «Книги песен», и позже все другие княжества были в подчинении у царя Чжоу. Центр древнего царства Чжоу, согласно легенде, лежал у горы Ци в современной провинции Шэньси; при наступательном движении племени чжоу центр царства передвинулся дальше на юго-восток.

3

Утки в Китае символ супружеской любви и целомудрия.

4

Будешь супругу ты доброй, согласной женой. — «Цзюнь-цзы» «государь», «благородный муж», «господин мой»; в лирике «Шицзина» обычно употребляется женой при обращении к мужу в значении — «супруг мой», «мой милый».

5

То коротки здесь, то длинны кувшинок листы. Мы разберем их, разложим их в дар пред тобой. — Водяные растения отваривались и применялись новобрачной при жертвоприношении в храме предков мужа, см. I, II, 2 и I II, 4.

6

С цитрой и гуслями. — В тексте «Цинь» — род большой настольной цитры и «сэ» — род больших настольных гуслей.

7

В стихотворении рассказывается о замужней женщине, собирающейся посетить своих родителей. Просьбу о посещении, с которой она обращается к мужу, женщина передает через свою воспитательницу (старшую над молодыми женщинами).

8

Конопля (Pueraria phaseoloids) «гэ» «индийская конопля» — вьющееся растение, из которого в древнем Китае выделывали различные ткани.

9

«Мышиные ушки» — трава Xanthium strumariiim; листья ее напоминают формой мышиные уши.

10

Образ дерева, за ветви и ствол которого цепляются вьющиеся растения, мы находим еще во II, VII, 3, где он относится к старшему в роде.

11

Перевод мною слова «чжун» словом «саранча» вызвал возражение покойного акад. В. М. Алексеева, упрекнувшего меня в том, что я в данном случае некритично отнесся к китайскому комментатору и выразил странное пожелание саранче — размножаться. Я, однако, настаиваю на этом своем переводе по следующим мотивам: 1) мой перевод этого слова и мое понимание этого стихотворения не является чем-то оригинальным и мне только свойственным. Одинаково со мной понимают данное слово и текст Легг, Куврер, Карлгрен и другие европейские исследователи и переводчики «Шицзина». Среди многочисленных средневековых и современных китайских ученых также нет различных мнений в толковании слова «чжун», все они переводят его — «саранча». В нашем тексте речь идет о насекомом (ключевой знак насекомого), летящем огромной массой со звоном крыльев. Какое другое насекомое летает подобным образом, кроме саранчи? Было бы, действительно, странно найти такое песнопение у земледельческого населения, но вело ли племя чжоу до своего вторжения в культурные центральные княжества земледельческое хозяйство и оседлый образ жизни? Ведь при формировании нашего памятника стихи о саранче вошли именно в этот раздел. Сведения об образе жизни племени чжоу до его вторжения на Восток дает нам великая ода III, I 3:

В древности Дань-фу там правил — наш предок и князь, Людям укрыться и норы он сделал в те дни, Ведь ни домов, ни строений не знали они. Древний правитель однажды сбирает людей Утром велит он готовить в поход лошадей. Кони вдоль западных рек устремились бодры — Вот и достигли подножия Циской горы.

Как видим, легенда рисует нам племя чжоу кочевниками, не знающими еще строений, т. е. сильно отличающимися от культурного земледельческого населения древнего центрального Китая. Песня о саранче, очевидно, и зародилась в среде кочевников, для которых саранча не только не являлась бичом, но могла служить и обильным источником питания для людей, как это мы знаем из других восточных литератур. Как обрядовая песня (пожелание плодовитости женам) она осталась бытовать и при переходе к иному способу хозяйствования. Примеров таких пережитков известно чрезвычайно много.