То сокол свой быстрый свершает полет
И правит свой путь на вершину холма.
В народе растут голоса клеветы,
Ужели смирить их не хватит ума[250]?
Друзья, коль внимательны будем к себе,
Поднимется ль ложь и неправда сама?
ПРОТИВОРЕЧИЯ (II, II, 10)[251]
Кричит журавль меж девяти болот,
Но слышен крик его среди полей,
И рыба, что скрывалась в бездне вод,
Теперь видна средь желтых отмелей.
Как радостен для взора сада свод —
Катальпа в нем посажена, растет,
Но мертвый лист под ней у наших ног.
А из камней высокой той горы
Возможно также сделать оселок!
Кричит журавль меж девяти болот,
Но крик его несется к небесам,
И рыба, что видна по отмелям,
Скрывается порою в бездне вод.
Как радостен для взора сада свод,
Катальпа в нем посажена растет,
Но там под ней лишь жалкий тут стоит,
И камнями высокой той горы
Возможно также обточить нефрит!
ЖАЛОБА ВОИНОВ, СЛИШКОМ ДОЛГО ЗАДЕРЖАННЫХ НА СЛУЖБЕ ЦАРЮ (II, IV, 1)
О ратей отец[252]!
Мы — когти и зубы царям!
Зачем ты ввергаешь нас в горькую скорбь?
Нет дома, нет крова нам.
О ратей отец!
Мы когти царя на войне!
Зачем ты ввергаешь нас в горькую скорбь?
Нет ныне приюта мне.
О ратей отец!
Не счесть тебя умным никак!
Зачем ты ввергаешь нас в горькую скорбь —
И сир материнский очаг[253]?
БЕЛЫЙ ЖЕРЕБЕНОК (II, IV, 2)
Светло-светло-белый жеребенок,
В огороде ешь росточки, милый.
Привяжу тебя, тебя стреножу,
Чтобы это утро вечным было,
А тому, о ком здесь речь веду я,
Отдыхать со мною не постыло.
Светло-светло-белый жеребенок,
Ешь бобы, не уходи далече;
Привяжу тебя, тебя стреножу,
Чтобы вечно длился этот вечер!
Значит тот, о ком здесь речь веду я,
Гость прекрасный, — он доволен встречей.
Светло-светло-белый жеребенок,
Прибегай к нам, убранный богато!
Ты же, князь мой, да пребудешь вечно
В радости и в счастье без утраты!
Да остерегись гулять беспечно,
Не упрямься, не беги куда-то!
Светло-светло-белый жеребенок —
Там теперь он, в той пустой долине,
Он пучком травы доволен ныне...
Ты же, как яшма, благородно-тонок,
Не скупись, ценя, как злато, слово!
Сердце так не отдаляй сурово!
Иволга, иволга, ты не садись
Там, где тутовника чаща видна;
Птичка, не клюй моего ты зерна.
Люди на этой чужой стороне
В дружбу не верят — угрюмость одна.
Ах, я уйду, я домой возвращусь —
Близкие там и родная страна!
Иволга, иволга, ты не садись,
Стаею вы не слетайтесь на тут,
Птички пусть сорго мое не клюют!
Люди на этой чужой стороне
Мне далеки и меня не поймут[254]...
Ах, я уйду, я домой возвращусь —
Старшие братья дадут мне приют.
Иволга, иволга, ты не садись
Вместе со стаей на этот дубок,
Просо клевать не стремись ты на ток[255].
Люди на этой чужой стороне
Плохи — я с ними ужиться не мог!
Ах, я уйду, я домой возвращусь —
Верно у дядей найду уголок[256].
ТАМ, ПО ДИКОЙ ПУСТЫНЕ (II, IV, 4)
I
Там, по дикой пустыне, к вам ехала я,
И айланты тенистые были кругом.
Я к вам ехала — в жены вы брали меня[257]:
Я мечтала — мы с вами теперь заживем.
Вы же, муж мой, лелеять не стали меня —
Я в родную страну возвращаюсь в мой дом.
Там, по дикой пустыне, к вам ехала я,
Собирала я травы в пути по полям.
Я к вам ехала — в жены вы брали меня,
Чтобы с вами зажить я отправилась к вам.
Вы же, муж мой, лелеять не стали меня —
Предаюсь о дороге обратной мечтам!
Там, по дикой пустыне, к вам ехала я,
Собирала дорогою корни травы...
Только прежнюю вы позабыли меня,
И подругу иную сыскали, увы!
Вы не ради богатства забыли меня —
Только ради другой это сделали вы!
I
Берег реки полукругом, как лук,
Южные горы тенисты вокруг.
Дом, точно крепкий лесок бамбука,
Точно сосна, что пышна и ярка.
С братьями в доме да встретится брат —
Будет любовь между нами крепка,
Их да минует коварный разлад!
вернуться
Ужели смирить их не хватит ума? — Точный перевод: ужели никто не смирит их?
вернуться
Мотивы создания этого стихотворения комментатор Чжу Си не считает ясными. Он, однако, придает стихам аллегорический смысл. Первый образ — крик журавля, по его мнению, говорит о том, что истина не может быть скрыта. Второй образ — рыба, то скрывающаяся в бездне вод, то появляющаяся на мелководье, говорит о том, что истинные принципы сущего не имеют постоянного местонахождения. Третий образ — катальпа, под которой лежат мертвые листья или растет безобразный тутовник, говорит, что в вещах, наиболее нам милых, надо признать и их отвратительные стороны. Четвертый образ — камни гор, из которых можно сделать оселок для обтачивания нефрита, говорит о том, что и в вещах отвратительных надо признать их хорошие стороны. Мы полагаем, что это стихотворение не потребует каких-либо дополнительных толкований, если мы примем во внимание склонность древних китайцев к диалектическому образу мышления и диалектическому взгляду на развитие природы, нашедшему чрезвычайно яркое выражение в книге о Дао и Дэ, приписываемой философу Лао-цзы. Журавль кричит, скрывшись в глубине девяти болот, но крик его несется до диких полей и самого неба. Рыба живет, то скрываясь в глубочайшей бездне, то всплывая на отмели, являющейся противоположностью этой бездны. В прекрасном саду растет красавица катальпа, но под нею лежат мертвые листья и растет безобразный тутовник. Огромные камни горы могут быть превращены в мелкие осколки, годные для обточки нефрита. Все эти образы показывают, по нашему мнению, противоречивость в развитии и смене явлений природы. Давая стихотворению заглавие «Противоречия», мы исходили из нашего понимания текста.
вернуться
Ратей отец — царский конюший, ведавший войсками.
вернуться
И сир материнский очаг. — Точный перевод: и матери [одни] ведают всеми работами по приготовлению пищи.
вернуться
Мне далеки и меня не поймут. — Точный перевод: мы не сможем друг друга понять.
вернуться
Просо клевать не стремись ты на ток. — Точный перевод: не клюй моего проса.
вернуться
Верно у дядей найду уголок. — Точный перевод: возвращусь к моим дядям.
вернуться
Я к вам ехала — в жены вы брали меня. — Чжу Си объясняет слова «хунь инь» словом «сваты». Таким образом, все это предложение, по мнению Чжу Си, означает: я ехала к вам из-за того, что мы были родственники по женам. Однако в I, IV, 7 Чжу Си объясняет эти же слова как «выход замуж», и мы, вслед за Карлгреном, не видим причины понимать их иначе и здесь. Тогда точный перевод будет звучать так: [я ехала] из-за того, что вы брали меня замуж. Тогда стихотворение можно отнести к поэзии о забытой жене.