Грудь итальянца была изуродована треугольными отметинами болезненно-красного цвета сырого мяса. Еще одну Персис увидела на его правой щеке.
Сет поднял глаза. Персис обратила внимание на сигарету, тлеющую в его пальцах.
– Его пытали. Утюгом.
Желудок Персис словно вывернулся наизнанку.
Она посмотрела на мертвеца, вспомнила их последнюю встречу и вдруг поняла, что, хотя итальянец не был с ней до конца откровенен, он начал ей нравиться. Мысль о том, что он так мучительно умирал, что кто-то мог совершить с ним… такое… Она глубоко вздохнула:
– От чего он умер?
Блэкфинч встал с пола, подошел к ней и протянул пару перчаток:
– Подними ему голову.
Персис надела перчатки и сделала, как он сказал: мягко приподняла голову Бельцони.
Ему выстрелили в правый глаз. Глазница представляла собой кровавое месиво. Затылок тоже был покрыт кровью.
Персис отпустила голову Бельцони, глубоко вздохнула и отступила назад.
Рядом с ней кашлянул Сет. Она знала, что в последнее время он редко покидал Малабар-хаус. Без кабинета вокруг и стакана в руке он казался голым. На самом деле прямо сейчас она и сама бы не отказалась от крепкого виски.
– Скорцени, – выдохнула она.
Сет вопросительно на нее посмотрел.
Обрадовавшись возможности отвлечься, Персис рассказала ему о своих последних успехах. Блэкфинч тоже внимательно слушал. То и дело мысли Персис соскальзывали на их разговор прошлой ночью, но она гнала воспоминание прочь.
Он уже большой мальчик. Как-нибудь справится.
Когда она закончила, Сет осторожно присел на край кровати. Казалось, он уменьшился в размере.
– Мало нам было одного нациста в городе, теперь ты хочешь сказать, что их двое? И бог знает сколько еще собирается выползти из ниоткуда. – Он махнул сигаретой в сторону Бельцони: – Они пытали этого беднягу не просто так. Что им было нужно?
– Я думаю, Скорцени за мной следит. Если это так, он знал, что я встречалась с Бельцони. Возможно, даже знал, что Бельцони работал на итальянское правительство. Может быть, он решил, что я ему что-то…
Она замерла, вдруг осознав, что говорит. Неужели это она виновата в смерти Франко Бельцони? Неужели она неумышленно дала Скорцени повод пытать его и убить?
Она содрогнулась.
– Ты ни в чем не виновата, – пробормотал Блэкфинч.
Она подняла на него глаза. Черты его лица смягчал падающий из окон утренний свет. Если Блэкфинч и был все еще расстроен их последним разговором, этого не было видно. В его взгляде читалось одно беспокойство.
Лицо Персис посуровело. Ей не нужна его жалость. Его или любого другого мужчины.
– Как ему удалось прийти сюда, сделать все это и снова уйти так, чтобы никто его не заметил?
– Охранник у ворот говорит, что вчера поздно вечером пришел какой-то мужчина и сказал, что он друг Бельцони. Высокий, темноволосый, со шрамом на щеке. У него с собой была бутылка виски. Через пару часов он вышел и отдал охраннику полупустую бутылку.
– Какое высокомерие! – Сет встал с кровати, его лицо раздулось от ярости. – Эти… эти животные думают, что могут просто так ходить по моему городу и делать все, что им заблагорассудится!
– Похоже, этот Скорцени удивительно смел, – заметил Блэкфинч. – Его так легко опознать, он скрывается от всех властей сразу, а расхаживает, как турист по пляжу.
– Думаю, он вжился в роль, – сказала Персис. – Ему так долго удавалось скрываться от правосудия, что он действительно стал считать себя неуязвимым.
– Значит, – ответил Блэкфинч, – так мы его и поймаем.
45
Бирла спал за рабочим столом, положив голову на руки. Хак рядом жевал самосу. Что бы ни происходило, Хак всегда что-нибудь ел вне зависимости от времени суток. Аппетит у него был волчий.
Джордж Фернандес на своем месте что-то печатал.
Он кивнул Персис, когда она вошла в комнату и тяжело опустилась на стул за своим столом.
Она послала Гопала за стаканом воды с лаймом.
Потом закрыла глаза и сосредоточилась на расследовании.
Дело близилось к развязке. Можно было только гадать, как итальянское правительство отреагирует на убийство Франко Бельцони. Он был академиком, уважаемым ученым. По-хорошему его стоило спрятать в каком-нибудь университете в тенистом уголке подальше от кровожадных нацистов. Но он согласился работать с разведкой Энрико Мариконти, СИФАР. Он рискнул своей жизнью ради дела, в которое верил.