В английской школе, где она училась, она видела множество таких корон. Даже эмблема самой школы представляла собой корону над латинской цитатой. Вместе с Персис училась девочка по имени Фелисити, ее отец служил в британском воздушном флоте. Он погиб в бою, и несколько недель после этого Фелисити носила военную брошь, пока мама не забрала ее из школы и они не вернулись в Англию.
Нужная эмблема нашлась на одной из последних страниц.
Аккуратное цветное изображение, и рядом краткое описание:
Эмблема базы самолетов-разведчиков аэродрома Королевских военно-воздушных сил «Уайтон». На фоне палящего солнца изображены арбалет, направленный вниз, и меч, направленный вверх, сопровождающиеся надписью на латыни: Verum Exquiro – «Ищи правду». Аэродром «Уайтон» использовался для военных целей с 1916 г., сначала Королевским летным корпусом, затем его преемником – Королевскими военно-воздушными силами. Во время Первой, а позже и Второй мировых войн здесь размещалось множество военных подразделений.
Ищи правду. Verum Exquiro. Персис поразило, как эти слова перекликались с надписью, оставленной Хили.
Следуй за истиной.
Непонятно, была ли эта информация хоть чем-то полезна. Интуиция подсказывала, что женщина с железной дороги в «Уайтоне» не служила, хотя наверняка утверждать это было нельзя.
Откуда еще у нее могла быть эта брошь? Подарок возлюбленного? Персис слышала о таких «брошках на память». На руке женщины не было обручального кольца, но оно запросто могло пропасть в ночной темноте. Надо не забыть поговорить с рабочим, который обнаружил тело.
Персис вспомнила о Фернандесе. «Сет поручил это дело мне».
Она подавила вскипающий гнев.
Возможно, женщина хранила эту брошь как воспоминание о ком-то, кого уже не было в живых. Важнее всего было то, поможет ли это установить ее личность.
По улице, грохоча, проехал велосипед. Акбар вскочил с пола и зашипел на оконное стекло.
Персис потянулась к телефону на отцовской стойке и набрала номер.
– Да?
– Это я, – сказала она.
– Персис! – Радость Блэкфинча, отчетливо доносящаяся через трубку, напоминала влажное собачье приветствие.
– Мне нужна твоя помощь.
Она быстро описала страшную находку у железной дороги.
– Можешь снять у нее отпечатки пальцев и проверить, нет ли о ней какой-нибудь информации?
– Будет сделано.
– А еще… можешь позвонить Бхуми и спросить, получится ли у него провести вскрытие завтра?
Радж Бхуми был главным судмедэкспертом Бомбея и другом Арчи Блэкфинча.
– Откуда такая спешка?
– Можешь или нет?
Персис представила, как Блэкфинч хмурится:
– Это было довольно грубо. Чем-то это дело тебя зацепило.
Разумеется, он был прав. За короткое время знакомства они научились хорошо понимать друг друга. Помолчав немного, Блэкфинч сказал:
– Я ему позвоню. Он мне должен. И еще кое-что… позволишь пригласить тебя завтра на ужин?
Персис замялась.
Не то чтобы предложение поужинать с англичанином было ей неприятно. Дело было в смущении, которое она испытывала каждый раз, когда он находился рядом.
Ее приоритеты были ясны – если не другим, то, во всяком случае, ей самой.
Звание первой женщины-инспектора в Индии не особенно ее волновало. А вот карьера – другое дело. Она не хотела впутываться в романтические отношения, особенно в такие, которые могут повлиять на ее образ в глазах окружающих. Раньше Персис не беспокоилась о чужом мнении, но в последние несколько месяцев люди не уставали напоминать, что она стала символом, и любое ее действие вызывало одобрение или осуждение на национальном уровне. Вступить в связь с англичанином… это было недопустимо. Ее мгновенно причислят к «тем индианкам» – женщинам, которые ложились в постель к британским хозяевам, пока их соотечественники умирали.
С другой стороны, у Персис был вопрос профессионального характера, который она хотела бы обсудить. Блэкфинч умел общаться с людьми не лучше верблюда, но в его уме и обширных познаниях в криминалистике сомнений не было.
– Да. Хорошо.
– Отлично. Тогда, скажем, в восемь вечера в «Уэйсайде»?
– Идет.
Позже, лежа в кровати рядом с Акбаром, свернувшимся под хлопковой простыней, Персис размышляла о женщине на железной дороге.
Кто она? Что за экзистенциальный ужас толкнул ее на смерть в таком юном возрасте?