– Знаешь, – спросил он, не оборачиваясь, – как в империи Великих Моголов наказывали за неподчинение?
Молчание было лучшей защитой, и Персис ничего не ответила.
– Император объявлял всеобщее собрание. Потом он звал своего любимого слона, стражи заставляли преступника положить голову на камень, и слон ногой проламывал ему череп. – Он снова повернулся к Персис. – Когда я говорю, что хочу, чтобы ты работала с этими женщинами, это значит, я жду, что ты так и сделаешь.
Проблемы начались, как только она вернулась в Малабар-хаус.
Она увидела, как из кабинета Сета вышли две молодые женщины. Суперинтендант почтительно улыбался, что было ему совершенно не свойственно. Он показал им, где находится комната для допросов, и жестом позвал Персис к себе.
Она пересказала последние новости по делу Хили и расследованию смерти женщины с железнодорожных путей.
– Убийство? – мрачно произнес Сет, узнав о заключении судмедэксперта.
Убийства европейцев в последнее время стали в Бомбее редкостью и потому незамедлительно привлекали внимание как журналистов, так и политиков. С обретением независимости под колониальной эпохой была подведена черта. Иностранцев, которые остались в стране, принято было считать союзниками: в новом устройстве мира Индия и ее бывшие правители были партнерами, а не властелином и подданным. А душить партнеров считается недопустимым.
– Похоже, придется работать по этой линии. Как Фернандес, хорошо себя ведет?
Персис подавила желание сказать о напарнике что-нибудь неприятное и честно описала, насколько они продвинулись в деле.
Сет выслушал ее и сказал:
– Похоже, у вас есть план. Ладно, а что насчет Хили? Что ты думаешь делать дальше?
Сет недавно говорил с Амитом Шуклой, первым заместителем комиссара полиции.
– Ему звонили из Дели. Итальянцы рвут и мечут пасту. Неру в Доме вице-короля, похоже, тоже лезет на стену.
– Раштрапати-Бхаван.
– Что?
– В День Республики Дом вице-короля переименовали в Раштрапати-Бхаван. Вы уже успели забыть?
Персис показала оставленную Хили надпись и рассказала о встречах с Бельцони и Локхарт. Сет не смог придумать, что значат загадочные слова.
– Тихони всегда выкидывают что-нибудь эдакое, – вздохнул он. – Украл манускрипт, отлично, но зачем устраивать эти игры? Зачем бить человека по яйцам, когда ты уже выстрелил ему в сердце?
Персис никак на это не отреагировала. Цветистость выражений суперинтенданта возрастала прямо пропорционально возбужденности его состояния и количеству выпитого виски.
– Я думаю, он хочет, чтобы мы нашли манускрипт, – сказала она. – Думаю, он его где-то спрятал.
– Я и спрашиваю: зачем?
Но на этот вопрос ответа у Персис пока еще не было.
Сет откинулся в кресле:
– У меня есть для тебя еще одно дело. Ты обратила внимание на двух женщин, с которыми я беседовал, когда ты вошла?
Персис отчетливо почувствовала приближающуюся опасность.
– Они из Колледжа домоводства Маргарет Казинс. Какое-то заведение, которое борется за права женщин. Как будто у нас и так с этим мало проблем. – Он бросил на Персис косой взгляд. – Они хотят, чтобы ты пришла к ним и прочитала лекцию. Похоже, ты у них там знаменитость.
– Лекцию?
– Да. Надо там выступить. Расскажи им о своей жизни. О том, как тебе работается в полиции. Очень просто.
Персис, сжавшись, уставилась прямо перед собой. Каждая клеточка ее тела выражала протест.
– Я так не думаю, сэр.
Сет нахмурился:
– Пустяки, просто потратишь пару часов.
– Если это пустяки, почему не отправить кого-то еще? Или лучше идите сами. Они наверняка будут рады такому опытному человеку, как вы.
– Эти женщины, Персис, пользуются благосклонностью дочери главного министра. Отказать им – не вариант.
– Да пусть мне лучше воткнут иголки в глаза. При всем уважении.
Вот тогда Сет встал и заговорил о могольских слонах. Он не сводил глаз с Персис, пока не вынудил ее посмотреть на него в ответ.
– Когда я, по-вашему, должна это сделать? Сейчас? Разве вы сами только что не говорили о том, как важно дело Хили?
– Я скажу тебе то, что однажды сказал мне мой бывший начальник, когда я в начале своей карьеры жаловался на что-то подобное. Жизнь – это хождение по канату. Учись держать равновесие.
Когда Персис вошла в комнату для допросов, женщины встали ее поприветствовать. Вместе они выглядели забавно: одна высокая и худая, другая низкая и полная. Стоя рядом, они были похожи на цифру десять. Обе броско одеты: на высокой был кремовый костюм-двойка, без воротника, с круглыми синими пуговицами и брошкой с павлином на лацкане, на низкой – узорчатая белая рубашка-курта поверх длинной радужной юбки и зашнурованные оксфорды на высоком каблуке.