– Инспектор Вадиа, – произнесла первая и протянула руку. – Рада наконец с вами встретиться. Меня зовут Дженни Пинто. Это моя коллега Шехерезада Мирза. Мы представляем Колледж домоводства Маргарет Казинс. Мы надеялись, что вы сможете уделить нам немного времени.
– У меня сейчас очень много дел.
– Разумеется. Быть в авангарде движения – представляю, как это непросто.
Пинто улыбнулась. У нее были коротко стриженные волосы, модная челка, падающая на широкий лоб, и маленькие глаза, хотя очки, сидящие на орлином носу, делали их несколько больше.
– Движения? – нахмурилась Персис.
– Вы первая женщина-инспектор в нашей стране. Движение из одного человека – тоже движение. – Она опять улыбнулась. – Даже сезон дождей начинается с одной-единственной капли.
– Мне не очень ясно, чего конкретно вы от меня хотите.
Персис понимала, что говорит грубо, но женщины, которые воспринимали ее как символ, нравились ей ничуть не больше мужчин, занимавшихся тем же самым.
Тут в разговор вступила вторая гостья, Мирза. Ее ярко подведенные глаза напоминали кошачьи, губы были угрюмо сжаты. Браслетов у нее на руках было слишком уж много, а прическа напоминала улей.
– Вы, вероятно, слышали о Всеиндийской женской конференции? – Голос у Мирзы был монотонный, как у кукушки. – На этот раз ежегодное собрание конференции проводится в нашем колледже. Приедет больше тысячи женщин со всей страны. Мы надеялись, что вы сможете выступить на этом мероприятии.
– Почему я?
– Мы думаем, что ваш уникальный опыт поможет донести важные мысли и послужит вдохновляющим примером.
– Меня не учили произносить речи.
– Иногда, инспектор, – улыбнулась Пинто, – дела говорят больше слов.
Персис попыталась придумать еще одну отговорку:
– Я не смогу придумать, о чем говорить.
– Мы можем помочь вам подготовить достойное выступление, – ответила Мирза.
Воцарилось молчание.
– Наверняка можно найти кого-то еще, – выдавила наконец Персис. В горле у нее пересохло.
– Если у вас нет знакомой, которая тоже была бы полицейским инспектором… – Пинто опять улыбнулась.
Персис почувствовала, как что-то бьется у нее в груди, будто птица в силках. Паника.
– Суперинтендант Сет заверил нас, что вы нам поможете, – сказала Пинто.
– Хотя мы и так уверены, что уговаривать вас не придется, – добавила Мирза.
Они стали медленно подходить к ней с двух сторон.
Персис поняла, что сопротивление бесполезно.
– Хорошо.
Когда женщины ушли, Персис вернулась к столу и заставила себя сосредоточиться на работе. Пинто оставила ей визитную карточку и пригласила зайти в колледж – осмотреться и подробнее обсудить выступление.
Персис бросила визитку на стол.
В участке появился Бирла. Потоки воздуха от вентилятора раздували его рубашку, под мышками темнели заметные пятна пота. Он рявкнул на посыльного Гопала, и тот принес ему стакан воды.
Утолив жажду, Бирла подошел к Персис. В руке он держал записную книжку.
– Ну что, скупщики краденого – полный провал. Все как один заявляют, что манускрипт на рынке не появлялся. Вообще ни зацепочки.
– Вы им верите?
Бирла пожал плечами:
– Врать и хитрить – это их работа. Но если уж на то пошло, казалось, что они искренне озадачены. Еще я поговорил со всеми людьми из твоего списка. Поразительно, насколько им всем нечего было сказать. Они были знакомы с Джоном Хили, но на этом все. Ни один из них не назвал его другом, и его исчезновение тоже никого особенно не взволновало.
– И вы не упоминали о манускрипте?
– Нет, я сделал все, как ты сказала: говорил, что он внезапно пропал и семья волнуется. Но это все равно не получится долго скрывать. В любом случае в одном они были согласны: Хили был нелюдим.
Персис рассказала о том, что ей самой удалось узнать с момента их последнего разговора.
Бирла посмотрел на строки, оставленные Хили за зеркалом:
– Не представляю, что это может значить. Но интересно узнать, что он задумал.
– Локхарт тоже считает, что он пытается привести нас к манускрипту.
– Как мило с его стороны. Если бы он его не крал, было бы еще проще.
Бирла отправился на свое место, а Персис снова принялась размышлять над загадкой. Она начала с первых строчек. «В залив красы, оставив Альбы брег». «В залив красы». Каждый, кто хоть немного прожил в Бомбее, знал, что название города происходит от португальского bom bahia – «красивый залив». То, что Хили имел в виду именно это, было довольно правдоподобно. «Оставив Альбы брег». Значит, кто-то приехал в Бомбей с берега какой-то Альбы. «Явился он за лаврами Синана». Синан. Знакомое имя.