– Ты шутишь? Тебе удалось их обвести вокруг пальца? Ведь это же тонкий аппарат.
– Ну кончено, и он обязательно обнаружит ложь, если держать ее в голове. А у меня в голове был лишь грот в Малиновской скале. И вообще я старалась не слушать, о чем меня спрашивают.
– И ты так точно запомнила, что тебе говорил тот умирающий?
– Ты же знаешь, какая у меня память на цитаты. В самолете я воспроизвела каждое слово.
– И сейчас помнишь?
– А как же!
– Ну и что он сказал?
– Перед нами повозка!
– Вижу! Что он сказал?
– Вот и шеф так же приставал. Ты что, тоже запрешь меня? В подвале? Ну ладно, мне не жалко, могу и сказать…
И одним духом я выложила весь текст по‑французски. Надо было учить иностранные языки, всегда ему это говорила.
Дьявол жутко рассердился:
– Не валяй дурака, переведи!
– На той карте, которую он мне показал… – таинственным шепотом произнесла я, и перед глазами предстала абстрактная картина огромных размеров. – Ах, какая это карта! Весь земной шар в мельчайших подробностях. Все меридианы и параллели на ней пронумерованы, а цифрами обозначены расстояния между ними. Наверное, предварительно все было вымерено…
– Ну ладно, а где это? Я покачала головой.
– Даже если бы я и хотела, не могу тебе сказать. Горло перехватит и язык онемеет – такие уж у меня на этой почве комплексы. Никому ни за какие сокровища не скажу.
– Ну скажи, ведь мне интересно. Разве можно найти в Европе такое место, которого бы никто не знал?
– Таких мест много, – со вздохом произнесла я. – Родопы, например. Вот ты, смог бы ты найти что‑нибудь в Родопах? Там тысячи пещер…
– Но ведь это не в Родопах?
Говоря это, он взглянул в зеркальце и нажал на газ. Во мне все оборвалось.
– За нами гоняться? – в страхе вскричала я. – Что будем делать? Пистолет! Где у тебя пистолет?
Дьявол настолько испугался моей реакции, что резко тормознул и я чуть не вылетела через переднее стекло.
– Да что с тобой? Нет у меня пистолета. Никто за нами не гонится. Успокойся и не пугай меня.
– Я тебя пугаю! Это ты меня напугал. Просила же тебя, чтобы ехал медленнее. А ты вдруг нажимаешь на газ, как будто за нами гонятся. За мной гонятся от самой Бразилии, понимаешь ты это? У меня уже комплексы на этой почве.
– Не комплексы, а дурь! Тут сам с тобой спятишь. Ну ладно, ладно, поеду медленнее. Смотри, нас обгоняет обычная «Волга»!
– Да пусть хоть и «трабант»! Я в своей стране, я хочу наконец жить спокойно.
Некоторое время мы ехали молча, проехали через Пневы. Меня все больше охватывала усталость.
– Так где же находится этот остров сокровищ? – небрежно спросил он.
– А, на краю света, – пробурчала я. – Отвяжись. И помедленнее, пожалуйста.
Он опять увеличил скорость, но у меня уже не было сил протестовать. Некоторое время я ехала, ни о чем не думая, любуясь ландшафтом. В душе, однако, исподволь зрело беспокойство, которое вскоре приняло форму вполне конкретного вопроса: как они могли оказаться у самой границы Польши? О том, что я собиралась возвращаться через Копенгаген, знали многие, я трубила об этом направо и налево и не удивилась бы, если бы они ожидали меня на пароме. Но как они могли оказаться здесь? Ведь выехала я внезапно, собралась за какой‑то час. Ехала через Ганновер, и можно было предположить, что дальше поеду через Гамбург и Путтгартер, там‑то, по логике, они и должны были ожидать меня. От Ганновера я ехала без остановки, только выпила кофе в Берлине да еще поспала ночью на шоссе. Сколько же это заняло времени? Совсем немного – от полудня одного дня до утра следующего. А они уже поджидали меня на автостраде – значит, приехали туда заранее. Почему не в Копенгаген? Ведь я послала Алиции телеграмму, что приезжаю. Да, надо будет немедленно ей позвонить, а то беспокоится небось, что я опять пропала… Когда они могли узнать, что я поеду через Берлин? Только за Ганновером, где расходятся автострады. Как же они успели раньше меня?
Снова и снова перебирала я в памяти события, пытаясь докопаться до истины, и вдруг, подобно взрыву бомбы под самым носом, меня ослепила такая страшная догадка, что я на миг потеряла возможность вообще что‑либо соображать. Все, абсолютно все, с кем я разговаривала, знали, что я еду через Копенгаген. Я сама была убеждена в этом. И только одни человек знал, когда я приеду, какой дорогой и на чем…
Благостное чувство безопасности и счастья покинуло меня. Я сидела как парализованная, а догадка росла и подкреплялась фактами. Я звонила ему из Нанси, поговорила с ним и пошла спать. Выехала только на рассвете следующего дня, у них было много времени… Он один знал, он один!
И тут сразу же меня огорошила другая мысль. Откуда он знал, что тайник находится в Европе? Я рассказывала ему о Бразилии, о Южной Африке, о пребывании шефа на Ближнем Востоке и прочее. В распоряжении Дьявола был весь мир, так откуда же он мог знать, что именно в Европе?
Из ужасающего хаоса, бушующего в моей душе, постепенно отсеялись эмоции и сформулировались четкие, отличные выводы. Но нет, это невозможно… Я смотрела прямо перед собой, боясь повернуть голову и взглянуть на него. Еще три года назад я тут же выложила бы ему свои подозрения, потребовала бы немедленных объяснений, заставила бы его рассеять мои сомнения, устроила бы роскошный скандал и кончила тем, что расплакалась бы в его объятиях. А вот теперь…
– Кому ты сообщил о моем приезде? – как можно невиннее поинтересовалась я, отчаянно надеясь, что, может, все‑таки…
– Никому, – буркнул он. – Ты ведь просила никому не говорить.
– Как? Ни Янке не сказал, ни Ежи, ни даже моей маме? Никому?
– А ты думаешь, у меня было время? Я собирал деньги, чтобы было чем заплатить пошлину на границе. Да и до этого проклятого Колбаскова не так просто добраться. В пятницу я вылетел на самолете до Щецина, а из Гожува ехал на такси. Ни с кем не успел увидеться, никто не знает о твоем возвращении, так что для всех это будет сюрприз.
– Ты уверен, что абсолютно никому ни слова не сказал о моем возвращении?
Наверное, в моем голосе прозвучало что‑то такое, что заставило его внимательно посмотреть на меня.