— Я не о них говорю, — сказала баба Варя, — есть кому тебе глупости нашёптывать.
— Кому? — недовольно спросила Ленка и отвернулась.
— Знамо, кому, — рассердилась баба Варя. — Шишиге.
Ленка только глаза на это закатила и ничего не сказала. Так до вечера и просидела в комнате. Поела и снова ушла. Всё смотрела в окно и качалась на скрипучей кровати.
— Шига, шига, шишига, — повторяла. — Фига, а не шишига.
— Тебе фига, — прошептали в углу за комодом. — Тебе, тебе, фига, а не мамины котлетки.
— Кто это? — подскочила Ленка и выронила мишку.
— Останешься тут навсегда с противной бабкой. Навсегда.
— Нет! — разозлилась Ленка. — Врёшь ты всё!
— Ага, — радостно согласились за комодом, — я вру. А ты тут навсегда останешься. Мамка твоя котлетки другому ребёнку будет жарить. Папка кроссворды будет разгадывать и другой дочке улыбаться.
— А я? — опешила Ленка.
Она, услышав такое, напрочь забыла, что ей баба Варя запретила разговаривать с какой-то шишигой.
— А я? — расплакавшись повторила она, понимая, что прав этот дурацкий голос за комодом, именно так и будет, просто она не понимала этого.
А иначе зачем тогда её спровадили в деревню? Значит, она не нужна! Не нужна своим собственным родителям.
Ленка заплакала.
— Плачь не плачь, а останешься тута навсегда, — удовлетворённо сказал голос.
Ленка почему-то подумала, что там, за комодом, даже ручки маленькие потёрли от удовольствия.
— Навсегда, навсегда! — повторили ещё раз.
— Нет! Это ты навсегда там за комодом останешься! — Ленка разревелась и со злости швырнула туда мишку.
— Ай! — пискнули там и затихли.
Ленка хотела было встать и забрать мишку, но испугалась. Страшно было даже ноги с кровати спустить.
Она накрылась одеялом, ещё поплакала, а потом уснула. Ночью проснулась от духоты и жары, оказалось, что во сне она спрятала голову под подушку, отчего дышать стало тяжело. Вынырнула и посмотрела на пол, нет ли там никого.
Луна заглядывала в комнату осторожно, рассыпаясь через кружевную шторку на маленькие светящиеся конфетти и струящиеся, переливающиеся новогодние дождики на крашеном полу. Они с мамой такие всегда на Новый год развешивали на ёлке. А маленькие конфетти разлетались из хлопушек и лежали на полу почти неделю, Ленка не разрешала маме подметать эти яркие и блестящие кружочки.
Лена подняла взгляд и увидела, что на окошке, отодвинув шторку, сидела маленькая горбатая старушка в платке и держала в руках мишку с глазами-пуговками. Тонкими длинными пальцами она поднимала, опускала мишкины лапы, трогала его глаза-пуговки, поворачивала ему голову и тихонько напевала:
— Шига, шишига, всем вам фига.
— Отдай, — крикнула Ленка и запустила маленькую по¬душ¬ку-думку в эту противную старушенцию.
— Шига, шишига, всем вам фига, — безобразно кривляясь, пропела старушка и пропала вместе с мишкой.
И тут Ленка вспомнила, что ей снилось: она, якобы, сбежала от бабы Вари, приехала домой на электричке, а мама открыла ей дверь и сказала:
— Лена, зачем ты приехала? Мы тебя отдали вредной старухе, а у нас теперь хорошая дочка. Она не капризничает и ведёт себя хорошо.
И сидит Ленка потом на лестнице в подъезде и не знает, как ей быть дальше.
— Нет, — упрямо повторила Ленка и снова накрылась одеялом.
— Шига, шишига, всем вам фига, — тихонечко повторила старушка и погладила осторожно одеяло, под которым спряталась Ленка.
Утром Ленка проснулась и снова вспомнила страшный сон, который ей снился всю ночь без перерыва: она едет домой на электричке, ей открывает дверь мама и не пускает домой, потому что у них есть уже другая дочка.
Ленка позавтракала бабы-Вариными пирожками с малиной, выпила молока и снова ушла в комнату. Минут через десять в комнату зашла баба Варя и строго сказала:
— Хватит кукситься. Иди погуляй с Сашкой и Пашкой. А я хотя бы в комнате твоей уберусь. Смотри, весь угол за комодом в паутине! Верный знак, что что-то нечисто в доме!
Ленка вышла из дома, постояла и пошла не к Пашке с Сашкой, а в лес. Она решила уехать домой и спросить маму, а нужна ли им ещё она, Ленка, их «старая» дочка.
Пашка с Сашкой сидели на заборе, как обиженные воробьи, и смотрели, что Ленка идёт не к ним, а в лес. Одна!
Одна!
А её вредная прабабка Варя запретила ей ходить в лес одной. Ещё и Сашке с Пашкой наказала, чтоб следили. А если не уследят, то она им уши поотрывает.
С неё станется. Страшная старуха. Живёт на отшибе и одна. А Ленка — дурочка городская, уйдёт в лес и заблудится. Да мало того, что заблудится, угодит в сети к шишиге. Или к лешему забредёт.