Рассказанная здесь история (основанная на использовании широко известного в буддийской литературе сюжета «ребенок в рыбе»)[203] является в то же время очередной легендой о происхождении муюй («деревянной рыбы») - ударного инструмента (разной формы и вида), широко применяемого в буддийских храмах для созыва монахов на богослужение, трапезу, чтение сутр, для отбивания такта при чтении сутры и т. д. Здесь же автор, давая, как всегда, не распространенную, а собственную версию легенды, заостряет внимание на конкретном, более узком использовании муюй: «"Эта рыба вернется с нами в Восточную землю, там учредят монастыри, сделают деревянных рыб и всегда с наступлением времени трапезы будут стучать им по брюху", - сказал учитель закона». Таким образом, происхождение муюй и их назначение автор непосредственно связал с именем Трипитаки и его деянием на трапезе у хозяина Вана[204].
Если некоторые исследователи, как отмечалось, обратили внимание на эпизод в саду Си-ванму, то заявление Трипитаки на трапезе о том, что он пьян, осталось незамеченным. Между тем это не демонстрация человеческих слабостей монаха, а определенный авторский прием - своего рода сигнал о чем-то чрезвычайном, и поэтому следующее дальше изложение строится на контрасте с необычностью такого поведения. Не раньше, а именно на трапезе хозяина Вана волею автора демонстрирует добродетельный монах свой пьяный каприз, требуя «вдруг» для себя особую еду - отвар из рыбы, да еще рыбы определенного веса, ибо другой он есть не будет. По-видимому, с точки зрения автора (несомненно, не ученого-конфуцианца) это был единственный способ привлечь внимание гостеприимного устроителя трапезы и заставить его исполнить столь необычное в названной ситуации требование - обернувшееся затем (как и в случае с персиками) благом.
Завершается глава рассказом о том, как путешественники покинув дом Вана, через десять дней прибывают в столицу, встреченные императором, выехавшим приветствовать их за сто ли. Трипитака докладывает императору о назначенном дне вознесения. Император огорчен. Он жалует в благодарность монаху почетное звание. В точно назначенный день и час в облаках появляется будда Дингуанфо, с небес спускается лодка. Трипитака, не мешкая, прощается с императором, вместе со своими спутниками садится в нее и, сопровождаемый благовещими знамениями, возносится к святым.
Любопытна интерпретация почетного звания Сань цзан фаши - «Учителя закона Трипитаки», данная автором шихуа при описании пожалования его Трипитаке. Пожалование такого имени означало прежде всего признание за жалуемым совершенного (в объеме всех трех частей) постижения буддийского учения. В шихуа дается, однако, иное, опять отличное от известного, толкование этого титула[205]. В его основе не глубокое знание канона в полном объеме, а трижды предпринятое путешествие за священными книгами и их троекратное получение, в результате чего и оказывается, что Трипитака получил «три полных свода [канона]»[206]. Так в финале повествования в новом истолковании прозвания Сань цзан фаши находит свое завершение введенная в самом начале (а затем неоднократно повторенная и уточненная) информация о двух путешествиях Трипитаки в двух его прежних жизнях[207], в результате которых он погибал, а полученные книги дважды не попадали в Китай (остававшийся, согласно тексту шихуа, до его третьего путешествия так и не приобщенным к великому учению). Взяв за основу повествования только факт путешествия за сутрами, автор только с ним и связал всю жизнь и заслуги монаха[208]. Вклад Сюань-цззана в развитие буддизма в Китае решен в шихуа однозначно - получение священных книг в Индии рассматривалось в народной литературе как единственное деяние его жизни. И свершение наконец этого деяния, нашедшее свое воплощение даже в новом истолковании известного почетного титула, под которым впоследствии Сюань-цззан был наиболее известен[209], было естественным завершением жизни героя повествования. Такая интерпретация исторических фактов позволила автору на 19 лет ускорить смерть героя.
203
Подробнее об этом сюжете (истоки которого находят в легенде об архате Баккула) и его развитии см
205
Здесь остроумно использована полисемия китайского языка. Толкование строится на обыгрывании выражения
206
При новом толковании обыгрывается выражение
207
Связь почетного титула с количеством путешествий сделала необходимым назвать в
208
Та же концепция сохранилась и в романе У Чэнъэня (после вручения сутр императору Трипитака возносится на небо).
209
Ота Тацуо (Исследование, с. 151) тоже обращает внимание на новое истолкование прозвания Сюань-цзана, считая его «народной легендой».