Совершенство Трипитаки в учении (он «может истолковать все сутры»), его добродетельность - т. е. духовный облик - не соответствуют (до определенного этапа повествования) его поведению во время путешествия. Трипитака - путешественник, в отличие от Трипитаки - буддиста, несомненно, лишен в шихуа тех положительных черт, которые были присущи Сюань-цззану - человеку и путешественнику. Из образа героя шихуа практически ушли смелость, инициатива, умение самому принимать решения и справляться с трудностями. Трипитака в течение всего путешествия никак не проявляет себя в преодолении встречающихся препятствий. Ведет его, рассказывает о пути и отражает все опасности обезьяна, герой же осуществляет лишь процесс передвижения в пространстве, демонстрируя зависимость от обезьяны, растерянность перед возникающими преградами и отсутствие элементарной храбрости (достаточно убедительно выраженное в реакциях Трипитаки, например, «пот прошиб его, и волосы поднялись дыбом»; «в страхе отступил назад»), т. е. качества, в которых нельзя было отказать Сюань-цззану.
Совершенный и неколебимый в буддизме, пассивный как путешественник[247], Трипитака - человек предстает в шихуа прежде всего личностью социальной - как подданный китайского императора, его посол и исполнитель воли. Хотя этого, конфуцианского аспекта мы в какой-то мере уже касались выше, следует заметить, что именно в этом качестве и выступает в процессе путешествия Трипитака: он здесь представительствует, в то время как действует обезьяна. Почти всю информацию о герое автор вкладывает в уста других персонажей повествования, и только о своей роли посланца императора, выполняющего его повеление получить для Китая буддийский канон, неоднократно говорит и повторяет Трипитака. Несмотря на то, что путешествие является в шихуа основой сюжета, в изображении героя происходит своеобразное смещение акцентов: Трипитака - путешественник уступает место Трипитаке - совершенному, добродетельному буддисту и Трипитаке - исполнителю воли государя.
Чудесное получение канона в стране Бамбука - переход к новому качественному состоянию Трипитаки. Ниспослание высшей силой 5048 священных свитков есть, как уже отмечалось, акт «спасения» Трипитаки, акт совершенно очевидного признания его второй ипостаси. С этого момента в повествовании наступает некий перелом. Во-первых, полностью исчезает тема пути (обратного), его трудностей, опасностей, чудес, а вместе с ними пропадает необходимость в помощи и деятельности обезьяны. Если в начале 16-й главы автор еще оставляет на ее долю одну реплику, то дальше обезьяна фигурирует в повествовании чисто номинально - ее функция оказывается полностью исчерпанной, и теперь действует только Трипитака. Вручение ему сутры Синь цзин - финальный штрих в утверждении его ипостаси святого (сразу же после вручения назначается день вознесения в небесный дворец); свою святость он достаточно убедительно демонстрирует в последней главе шихуа (сцене спасения Чина на поминальной трапезе и торжественного отбытия в спустившейся с небес лодке к святым)[248].
247
Эта, впервые зафиксированная в
248
Эта ипостась образа получила дальнейшее развитие-в романе «Путешествие на Запад» Трипитака предстает уже и потенциальным буддой.