— Пожалуйста, не надо… — Она имела в виду обезболивающие.
Он улыбнулся ей, погладил ее руку и кивнул всем остальным. Медики бесшумно удалились, оставив маму cq мной. Выглядела она еле живой. Лицо серое, губы побелели. Она пошевелила пальцами, и я осторожно приподняла ее невесомую ладонь. Ольга смотрела на меня откуда-то издалека.
— Рэчел, — произнесла она вдруг громко и четко.
Я насторожилась. Ярко горели медицинские лампы. Она улыбнулась полноценной улыбкой, бодро выдохнула:
— Ну, Рэчел… — и дыхание остановилось. Взгляд ее остался на мне.
Подождав немного, я закрыла ей глаза. Я сидела рядом, пока она не остыла. Горя я не ощущала, ибо нужды в нем не было, а в смерть я не верю. Хотелось быть с мамой. Позвала сестру, сказала, что если что-то надо подписать, то я могу это сделать как единственная оставшаяся в городе родственница покойной. Мне принесли чашку кофе и формуляры на подпись. Я отправилась домой. Уже рассвело. Сюзанна прикорнула на диване в гостиной. Ее скромность мне понравилась. Ведь в доме к ее услугам шесть пустых кроватей. Она не суетилась, обошлась без всяких ненужных глупостей, сварила мне кофе, подняла детей и накормила их. Мы собрались в кухне, я сказала детям, что Ольга умерла, я теперь буду смотреть за ними.
— А Сюзанна? — спросили они.
— Да, конечно, и Сюзанна тоже, — подтвердила я без всякого двоедушия.
Я понимала, что Джордж должен жениться на Сюзанне. Как я этого раньше не поняла? Она уже член семьи. И не первый день.
Джордж и Бенджамин уехали, отец и мать умерли, в квартире полно места. Касема я разместила в комнате Джорджа, Лейлу в комнате Бенджамина. Они восприняли это с должной серьезностью, весьма ответственно. До этого ребятишки ощущали себя принятыми на постой беженцами, теперь же стали членами семьи. Я поручила им несложные работы вроде поддержания комнат в чистоте, они умели кое-что готовить. Нерешенным оставался вопрос со школой. Хотела я даже разыскать Хасана. Может быть, эти дети тоже каким-то образом важны, вроде Джорджа. Но Хасан, кажется, уже умер. Так вот не видишь человека какое-то время, а потом оказывается, что его уже и в живых нет. Джордж не оставил указаний относительно школы. Всему я их, разумеется, не смогу научить в одиночку.
Вчера вечером Сюзанна появилась к ужину с обычным своим видом «а я что-то знаю, спросите меня». Если ее не спросить, она, впрочем, своего знания навязывать не станет, надо отдать ей должное. Разговор за ужином зашел о школе. Сюзанна похвасталась, что сильна в математике и может с детьми позаниматься. Затем вызвалась взять их к себе на работу. Она преподает физкультуру, диету и гигиену в молодежном лагере. Я не согласилась, ибо не хотела подвергать детей нежелательным влияниям. Касем и Лейла вежливо промолчали, но видно было, что их веселит моя чопорность. Сюзанна же упрекнула меня в излишнем протекционизме. Меня часто раздражает то, что она говорит, а еще больше то, как она это говорит, с вульгарной напористостью. В причины этого я не вникаю, потому что Сюзанна мне не нравится. Она особа не из слабых, умеет настоять на своем. Накоплен у нее и опыт — по большей части неприятных переживаний. Ей приходилось многое в жизни отвоевывать, и она привыкла драться. Сюзанна беженка, своего настоящего имени не знает. Шесть лет провела в лагере для девочек, многому научилась, выбилась наверх, наружу.
Сюзанне утром на работу, логично было бы предложить ей переночевать у нас, но я не предложила. Я хотела, но не смогла себя пересилить, и она быстро отправилась домой, чтобы успеть до наступления комендантского часа. А я оста лась с чувством вины. Укладываясь спать, Касем спросил, почему я стараюсь защитить их от того, что они уже и так знают. Мало я знаю детей. Надо бы расспросить их, выслушать, но я все откладываю это на потом.
Приходят какие-то люди, спрашивают о Джордже, однако гораздо меньше, чем когда он был здесь. И это меня почему-то удивляет. Бенджамин предупреждал, что следует быть осторожной, остерегаться шпионов. Но как их отличить?
Вчера приходил Раймонд Уотте. Его я, разумеется, остерегаюсь. Но почему он все еще здесь? Джордж постоянно рассылает людей туда-сюда, однако он никому не велел оставаться. Вечером прибыли ребята из Голландии. Сюзанна, не таясь, отозвала меня в сторонку и, не слишком скрываясь, прошептала, что их надо остерегаться. Они сразу же ретировались. Я спросила Сюзанну, с чего она это взяла, и она с уверенным видом сослалась на свой богатый жизненный опыт. Поэтому я спросила ее и о Уоттсе.
— О, его теперь можно не бояться, — заверила она меня.
Снова пришел Уотте. Видно, что он в меня влюблен. Что ж, если ему хочется тратить впустую свое драгоценное время… Он рассказывал о своей жизни, сообщил, что в Англии работал учителем в школе. Я спросила, как долго он здесь собирается пробыть. Полгода, но если судьба будет к нему благосклонна… Он явно намекал на меня. Я попросила его позаниматься с Лейлой и Касемом.
Вчера вечером Сюзанна вернулась с детьми, которых все же взяла с собой в лагерь. После ужина я заставила себя предложить ей остаться на ночь. Предоставила в ее распоряжение комнату родителей. Разумеется, она страшно обрадовалась. Ее комнатушка — жалкая глиняная конура, у порога которой волнуются пески, на самом краю города, жаркая и душная. Чем-то она похожа на мою бывшую комнатку, но в доме нет ни двора с бассейном, ни крыши, на которой можно было бы спать под звездами. Утром я сказала Сюзанне, что имеет смысл ей сюда перебраться. Боюсь, я это предложила не слишком любезно, но форма сути не меняет. Понимаю, конечно, что она попытается тут командовать, установить свои порядки, но это в ее натуре, этого не изменишь, так что не стоит обращать внимания.
Поместив Касема в комнату Джорджа, я пообещала ему очистить место в шкафу, и сегодня занялась этим. Я перенесла вещи Джорджа к себе. Джордж никогда одеждой не увлекался, так что много места его имущество не заняло. Конечно, не удержалась от слез. Мне его так не хватает. Как ни странно, скучаю и по Бенджамину. Без Ольги и Симона не так трудно, наверное, потому что они ушли задолго до смерти. Труднее с тем, что помню о детстве и о них, когда была еще ребенком. Глупо, но когда вспомню, как родители уставали, хочется плакать от жалости. Они осудили бы меня за это. И, между прочим, правильно бы сделали. Хватит детства.
Бумаги Джорджа рассовала по картонным коробкам. Нашла письма. Долго колебалась, читать или не читать, но все — таки прочла. Одно было от его индийской пассии. Могу сказать, что Джорджа она не слишком понимает. Неотправленное письмо Джорджа, адресованное ей. Она его и не видела, а я прочла! Мне кажется, что это письмо написано скорее для меня, чем для нее. Признаю, что поступила нечестно.
Письмо Джорджу Шербану от Шармы Пател
Дорогой товарищ!
Лишь вчера вечером узнала, что отправляется гонец, и это последнее письмо (я тебе пишу каждую свободную минуту) поневоле будет кратким.
Когда ты приедешь? Ты обещал. Луис сказал, что ты прибудешь к нам в ходе путешествия по многим странам, Индия лишь одна из целей — ожидаю с нетерпением.
У меня интересная новость. На следующей Всеевропейской конференции, как подсказывают карты, Индия войдет в оргкомитет, а твоя Шарма на год станет хозяйкой Европы (ты ведь понимаешь, что я шучу). С нетерпением ожидаю этого события, не говоря уж о радости путешествия. Обсуждала свою идею с Луисом. Попросила его как следует всё обдумать. Сказала ему, что если ты выдвинешь свою кандидатуру, то почти наверняка будешь представлять Северную Африку. Готов ли ты к этому? Я имею в виду выдвижение. Когда мы обсуждали эту идею, я не заметила у тебя прилива энтузиазма. Позволь заметить, что ты неправ. Яне эгоистка и не карьеристка, в этих грехах меня и заклятые враги не обвинят. Но отказываться от того, что тебе подобает, неразумно. Ты ведь это заслужил. Твой стиль работы и твои достижения общеизвестны, я от многих слышала о тебе самые лестные отзывы. И надеюсь вскоре услышать о выдвижении твоей кандидатуры. И я осуществлю свой план и свою мечту Я попросила Луиса о следующем. Это явится шагом к объединению Европы и Африки: ведь сейчас связи опосредованные и слабые, это следует исправить. Так вот, я предлагаю, чтобы тебя как представителя Северной Африки (ты непременно должен согласиться!) и меня избрали на год сопредседателями Объединенных Армий. И этот год может растянуться на два, а то и больше, все к тому идет. Я увижу твою милую улыбку! Так и слышу твои возражения, что мой план зависит от трех неизвестных. Но у меня есть предчувствие и расчет. А я не часто ошибаюсь, согласись. Мы сможем путешествовать по Европе и Северной Африке. Сам понимаешь, что это для меня будет означать. Я знаю, и для тебя тоже. Наша совместная жизнь, наша любовь сплавятся в победном марше всего человечества, в авангарде которого уверенной поступью шагает молодежь!