Говоря об этом заседании, нельзя не вспомнить и первый брифинг Матвея Сергеевича в качестве новоявленного официального представителя правительства. Матвей, поведай, пожалуйста, как у тебя прошло первое общение с информпоками.
На самом деле, лично для меня, самым запоминающимся стало то количество потоков и запросов, с которым пришлось иметь дело, раньше с таким объемом, даже близко, мне иметь дело не приходилось. И в тот момент я понял, почему верхи так легко отдали эту позицию Шилову, то бишь мне – возни много, а толку чуть. Что же касается самого популярного на тот момент запроса, то я бы его сформулировал следующим образом: «Правда ли, что новый глава аппарата правительства объявил войну бюрократии?» В общем, в лучших традициях центральных информтоков: надо постоянно нагнетать, сгущать и противопоставлять, так получается наибольший охват. Что ж, я им это в вину не ставлю, интерес пользователей, есть интерес пользователь. Ответ же на этот вопрос помню, как сейчас: «Если чему-то ли кому-то правительство или любое его подразделение решит объявить войну, то так и будет сказано. И впредь призываю не искать и не создавать несуществующий контекст.» Дальше посыпались многочисленные попытки ввязать меня в дискуссию по этому поводу, с целью хоть здесь получить желаемое противостояние, но я лишь сослался на хартию СМИ, которые подавляющее большинство информпотоков сами разработали и сами утвердили. В общем, очевидно, дальнейшее пребывание в этой должности обещало мне очень веселую жизнь. На то и рассчитывал.
Но это все публично. А вот после этого заседания, в то время, как мы обсуждали и согласовывали наши следующие шаги, в том числе и со сделанными заявлениями, с Шиловм связался Лобов, и вот с каким разговором:
Лобов: Ты Авдей, все-таки упираешься в своем этом поведении? Ну, как знаешь, больше лечить тебя не буду. Я вот по какому поводу. Раз ты всерьез собираешься бороться с бюрократическими излишествами, даю тебе наводку, на правах старшего и более опытного товарища, присмотрелся бы ты к нашему социальному блоку, а-то ведь они легко могут новый социальный кризис сварганить…
Шилов: Евгений Генрихович, как бы Вам сказать? Извините, скажу прямо. Товарищам мы с Вами никогда не были, и вряд ли когда-нибудь станем. К кому, когда и как присмотреться я разберусь самостоятельно, или с помощью в этих трех людей. И чьим бы то ни было средством в политической в конъюнктурной возне я быть не собираюсь. Вы это прекрасно знаете, поэтому мне удивительно от Вас подобные вещи слышать.
Лобов: Ну-ну, знаю-знаю… Вот хотел проверить прибавилось у тебя мозгов или нет. Хотел мир и союз предложить. Но вижу, что ты стал еще более упертым и заносчивым. Помяни мое слово, сыграет это против тебя когда-нибудь, и жестко сыграет.
Шилов: И это все моя забота…»
Разумеется, Лобов был далеко не единственным, кто связывался с подобным «предложениями» и «наводками», просто Лобов высказал их наиболее показательно и прямо, так как давно знал Авдея Наумовича. И каждый из подобных разговоров Шилов заканчивал примерно таким же отказом. Только из «веселой троицы» никто не обратился, они до такой степени презирали Авдея Наумовича, что даже их природная конъюнктурность и беспринципность ее не перевешивала.
И это еще не раз проявится. Пока же нам предстояло до следующего заседания правительства, которое должно было состояться через неделю после первого заседания, решить задачу по включению данных ОАММ в официальные данные правительства, а-то таковыми являлись только данные ведомств и научного сообщества, а они, как Вы понимаете, были весьма субъективные и предвзятые. Причем надо было сделать так, чтобы данные ОАММ именно противопоставлялись другим официальным данным, хоть бы только по территориям. В таком случае мы бы получили серьезное волнение в рядах правительства, и у нас появилась бы понятная картина того с чего начинать чистку госаппарата. Задача по включению данных ОАММ в официальные была достаточно сложной, мало того, что этому всячески противились бесконечная армия ведомств и Видов, по понятным причинам, так еще и Управление не горело желанием эти данные приравнивать к официальным, считая их неким своим политическим преимуществом. Пришлось их убеждать в том, что они будут получать данные в текущем режиме с любым разворотом, а в правительство будут идти данные уже «причесанные» с соответствующим резюме, которое Управление могло бы редактировать.