Я: Правильно ли понял, что это ультиматум, который заключается в том, что либо действуем так, как им надо, либо нас закрывают в исправительных заведениях?
Шилов: Не совсем. Никто из нас политически значимых фигур делать не собирается, поэтому делать из нас политзаключенных не будут. А вот лишить нас всего, то есть буквально сделать нищими во всех отношениях, это они могут, и с удовольствием сделают. Но, подобный риск был, есть и будет всегда. С моей точки зрения, главный наш выбор в другом – либо мы тихо мирно уходим, разумеется, с популистскими обвинениями нас в чем только можно, либо мы находим некий компромисс между нашими убеждениями и видением и их хотелками. При всем при этом, текущих задач, как водиться, с нас никто не снимал. Вот я вас и спрашиваю, в каком направлении предлагаете двигаться?
Елена Федоровна: А что, собственно, поменялось-то? Мы и так большую часть нашей профессиональной деятельности находимся в состоянии постоянного компромисса со всем, с чем только можно. Только сейчас нас обязали показать свою лояльность действующему режиму, пусть и формально. Почему бы этого не сделать? Нам ведь неважен политический контекст. И потом, субъективно, я считаю, что пожертвовать общегосударственными задачами ради налаживания нормального функционирования на местах, размен вполне равноценный.
Шилов: В том-то и дело, что никакого размена не будет, так как они просто не дадут его осуществить, банально тем, что завалят нас по самую макушку своими вопросами, да так, что головы нельзя будет поднять. Проще говоря, они нас затаскивают в свою парадигму, когда чиновник занимается всем чем угодно, кроме выполнения своих непосредственных обязанностей. Короче, старое недоброе – за что боролись, на то и напоролись.
Матвей Сергеевич: Но ведь, при всем при этом, хоть на какие-то запросы общества надо отвечать, каким бы инертным оно не было, снести режим оно все еще может. Кто же созиданием будет заниматься? Кроме нас-то, по большому счету, некому, я имею в виду на государственном уровне. Видов? Но он все делает исключительно в пользу науки, некие блага обществу от этого перепадают в качестве побочных эффектов. Как наверху собираются решать вопрос с созидательным моментом, я не представляю.
Шилов: Матвей Сергеевич, то есть ты говоришь, что «без нас им никуда»?
Матвей Сергеевич: Я говорю, что они не ведают, что творят. Впрочем, как обычно. А значит для нас варианты остаются. Например, тот же самый независимый капитал, который, кстати, существенно подрос. Или новые общественные движения, возникающие на волне подъема общественной сознательности. Власть опасается, что ее станет меньше, причем во всех смыслах, оно и понятно. Ну а мы-то здесь причем?
Я: А при том, Матвей, что нас могут вообще стереть, в переносном смысле, как одни, так и другие. У меня, конечно, нет иллюзий и амбиций по этому поводу, но согласись, как минимум обидно, если все твои усилия пойдут прахом.
Шилов: Так, мы что-то в философствования ударились. Давайте ближе к конкретике. На сегодняшний день я вижу следующие решения: передаем ОАММ Управлению исключительно в виде программно-аппаратного комплекса, своих людей «отцепляем», пускай своих аппаратчиков туда направляют, у них их несчетное количество; Вадим Максимович, полностью переключайся на все выборные дела, будешь реальным лидером «ДВиК»; Матвей Сергеевич, официальные заявления делаешь только фактологические, проще говоря, изображаешь энциклопедию, пускай сами разбираются с информпотоками; Елена Федоровна, фильтры с информации сними для всех, кроме нас, оставь только компоновку и пакетирование, пускай сами все прочесывают; и заключительное, я перехожу снова в режим работы на местах. Всем все ясно? Тогда делаем, и ждем реакции…»
То есть с этой установки вы перестали иметь отношение к ОАММ, стали явными оппозиционерами всем верхам, да еще устроили небольшой саботаж?
Примерно так. Бесшабашно, да? Понимаю, это очень не похоже ни на нас, ни, тем более, на Авдея Наумовича. Но могу точно сказать, что эти решения не были эмоциональными. Нет, конечно, эмоции присутствовали, причем больше, чем обычно, но не было их преобладания. Да и в целом, если опираться исключительно на факты, то ОАММ и так была инструментом Управления, так как у нас была самостоятельность только в отношении низов; что касается оппозиционности, то мы всегда, волей или неволей, противопоставляли себя всему аппарату, включая верхи; а саботаж с нашей стороны уже давно назревал, нельзя же быть все время молчаливой скотиной, надо иногда и огрызаться, иначе тебя просто тихо перемолотят и не заметят. Правда, справедливости ради, надо заметить, что от наших огрызаний толку чуть, да и этим все не по чем, тем не менее, считаться с нами мы заставили всех, пусть и на непродолжительное время.