У меня в связи с этим есть один неразрешенный вопрос, почему Авдей Наумович пошел на обострение с верхами в виде иска к «троице» именно тогда?
Спустя некоторое время, могу сказать, что я бы сегодня удивился если бы он этого не сделал. Просто-напросто все к этому располагало: и доказательная база, и уровень его узнаваемости, и заинтересованность Видова и многое другое. Но с моей точки зрения, главным фактором были позиции нас троих – мы были, как никогда, максимально возможно выведены из под удара, да еще и обладали существенной самостоятельностью и сопротивляемостью ко всем возможным проявлениям верхов. По крайней мере, мне хочется думать, что именно это стало главным призывом к действию для Шилова. Ведь вряд ли он добился бы такого результата, если бы ему пришлось постоянно оглядываться на нас. Сам же он неоднократно говорил: «Я не сумасшедший, вопреки расхожему мнению, и не буду говорить, что мне нечего терять, это не так, просто я готов ко всем возможным сценариям, которые сам себе могу представить, вплоть до самых экстремальных. И чем меньше в них будет внешних факторов и переменных, тем больше я буду готов». Вот он и свел все к наиболее возможному минимуму факторов – он и все остальные.
Как я понимаю, ваше последнее общение с ним состоялось после завершения процесса? Не могли бы вспомнить его содержание?
Да, к нашему огромному сожалению, больше никто из нас с ним не контактировал. Да и сам тот разговор был весьма коротким: «
Шилов: Смею надеется, что вы прекрасно осознавали и принимали все риски, связанные с завершенным процессом, и вам не надо разъяснять, для чего он был необходим. Думаю, вам также понятно, что полученный результат это максиму, на что можно было рассчитывать в нынешних условиях, и вы обошлись минимальными потерями. Если как-то могу, хоть немного компенсировать эти потери, то я готов, в меру сил и возможностей…
Я: Авдей Наумович, о каких компенсациях может идти речь? Наоборот, мы Вам очень благодарны, что Вы инициировали этот процесс. Если бы этого не сделали Вы, то через некоторое время это сделали бы мы, но с гораздо худшими результатами.
Матвей Сергеевич: Да и потерь-то никаких нет. Скорее наоборот, мы теперь имеем возможность перестроиться на спокойный, но деятельный образ жизни.
Елена Федоровна: Согласна, усталость от этих бесконечных противостояний накопилась приличная, пока необходимо передохнуть, а там видно будет.
Шилов: В таком случае, больше не мешаю. Успехов!»
После этих слов Авдей Наумович разорвал соединение, и мы так и не смогли понять что же он услышал.
Глава заключительная.
Судя по тому, что вы за все это время мне рассказали, смею предположить, что Авдей Наумович понял вас именно так, как вы того хотели.
Вот и нам остается только предполагать, особенно сейчас…
Извините, что перебиваю, на счет сейчас, можете поведать свою версию его исчезновения?
Мы втроем уже не раз это обсуждали. Если коротко, вывод один – все, о чем мы тебе до этого рассказывали к этому и привело. Если же продолжить хронологию, то после нашего последнего с ним разговора наступило затишье по всем фронтам и направлениям: аппаратчики боялись, что последствия процесса над «веселой троицей» распространяться на них; верхи были заняты полным и окончательным нивелированием ситуации; выборные представители пытались придумать, как «по горячим следам» урвать себе какую-нибудь выгоду; общественники радовались, что не разразился очередной кризис; бизнес, как мне показалось, вообще ничего не заметил. И даже на мировом уровне все казалось неестественно тихим. Только Видов становился все более и более заметной фигурой. Настолько, что в конце концов он даже подчинил себе Лобова. Не буду подробно останавливаться на этом моменте, сколько таких подчинений-переподчинений было, есть и будет? Глобально, роли не играет.