Тут Агван стиснул челюсти, слезы выступили на его узких карих глазах, и он буквально закричал на весь автобус:
– Нет! У него важное дело! Он едет в Улан-Удэ!
Двери автобуса распахнулись, все двинулись к выходу.
– Агван, что ты себе позволяешь?! Почему ты кричишь на Аглаю? Это наше-с ней дело. Как мы решим, так и будет! – сказал я жестко и даже жестоко.
– Данила, ты не можешь… Данила, ты должен ехать… – забормотал Агван.
– Да куда ехать-то?! Приехали уже. Все! Здрасьте! Сколько мы тут валандаться будем? День, два, три? Грозовой фронт над Улан-Удэ! Не хотят нас там видеть! Так что если тебе надо, ты и дожидайся. А мы… – тут я на секунду задумался, посмотрел в глаза Аглаи и продолжил: – Сядем сейчас на самолет и полетим обратно.
– Милый, дорогой, Данилушка, как я рада! Господи, как я рада! – Аглая обняла меня, и наши губы снова встретились.
Через пять минут мы уже были в зале ожидания.
– Дай мне свой паспорт, – сказала Аглая, – я пойду, куплю нам с тобой билеты до Петербурга.
Я отдал ей паспорт. Она улыбнулась мне своей удивительной улыбкой и тут же растворилась в толпе.
Данила, – маленький монах смотрел мне прямо в глаза, – это Мара.
– Что?! Какой Мара? Ты что, совсем?! Того – ку-ку?! С дуба рухнул?!
– Говорил ли тебе мой Учитель, что Мара будет искушать тебя? – прошептал Агван.
– Ну и что с того? Аглая тут при чем? Какой, к черту, Мара?! Она хорошая, я полюбил ее с первого взгляда. Понимаешь ты – я полюбил! Господи, да что ты вообще можешь в этом понять?!
– Мара хочет остановить тебя. И потому все средства хороши. Я не знаю, плохой она человек или хороший. Это не имеет значения. Я не знаю, любишь ты ее или только кажется тебе, что ты любишь. Это не имеет значения. Мара указывает тебе обратный путь – вот что важно!
– Слушай, это какая-то ерунда! Я встретил девушку, она замечательная. Мы словно бы с ней сто лет знакомы. Неужели же ты думаешь, что я вот так возьму и откажусь от нее из-за бредней полоумных монахов? Ты вообще видел, какая она?!
– Данила, ничто не имеет значения. Ты должен ехать дальше, – Агван и не думал сдаваться.
– Да что ты о себе возомнил? Все, мы закончили этот разговор! —заорал я.
– Мальчики, что мы ссоримся? – послышался сзади игривый голос Аглаи. – А я билеты нам с тобой купила. На… – она протянула мне билет до Питера и паспорт.
Но едва я ухватился за них, как Агван сжал вдруг мою руку и, закрыв глаза, что-то быстро забормотал:
– Ом Ман Падме Хум…
И в одно мгновение все вокруг меня переменилось. Я словно бы летел, падал в какую-то трубу, уши заложило от ужасного свиста, в глазах рябило от мигающей, словно бы неоновой иллюминации.
– А-а-а! Где я?!
– Слушай меня, Данила, – раздался откуда-то сверху голос Агвана. – У тебя всегда есть выбор. Выбор есть всегда. Но никто не знает последствий своего выбора. В этом причина ошибок. Тысячи людей во всех частях света молятся сейчас о твоем выборе. Вот почему один раз тебе дозволено нарушить Закон и узнать последствия своего выбора. Один раз…
– Что со мной?! О чем ты говоришь?! – кричал я.
– Ты увидишь сейчас свое будущее. Это последствие твоего решения…
В этот миг мое падение приостановилось, я оказался в неизвестном мне месте. Все объекты вокруг выглядели, словно бы нарисованные в компьютерной программе. Я увидел себя и рядом Аглаю.
Мы, как мне показалось, только что поженились. На ней было белое платье, на мне – костюм.
Вдруг появилась огромная машина, из нее вышел человек. Он ругался на Аглаю, а потом затолкал ее в свой автомобиль. Она не сопротивлялась. Меня стали бить какие-то люди. Били жестоко, с удовольствием. Еще через секунду я увидел, как ругаюсь с Аглаей на пороге богатого особняка. Она мне отказывает, я настаиваю, хватаю ее за руку и увожу. Мужчина что-то ехидно кричит нам в след.
– Что это, Агван?! – я не мог понять, что происходит, не верил своим глазам.
– Ты женишься на Аглае. Но она никогда не забудет своего прежнего жениха. И он ее не забудет. Она станет уходить от тебя к нему и от него – к тебе. Ты беден, он богат, а она – человек. Думай сам…
Далее – махонькая, обшарпанная квартирка. Аглая постарела, я вижу ее в фартуке на замызганной кухне. Она стала в два раза толще, ее поседевшие волосы небрежно убраны назад. Вокруг бегают дети – мальчик и девочка. Аглая ругается на меня, тычет на детей пальцем и уходит, хлопая дверью. Ее лицо искажено судорогой, в ней все – ненависть, презрение, отчаяние, злость. Я отхлебываю из горла бутылки с прозрачной жидкостью и что-то ору ей вслед.
Вдруг вокруг меня снова все меняется – «переход на другой уровень». Я стою на улице неизвестного города, вокруг чудовищный урбанистический пейзаж. Дыхание сводит от едкого запаха прогорклой гари и гниения. Кругом грязь, странные люди, разбитые и сожженные автомобили. Начинается перестрелка. Пока один магазин грабят, в другом продолжается торговля. Видимо, это обычная ситуация для этих мест. На углу другая потасовка, женщины бьют немощного старика.