– Туда не смотри, – бросил ей Ждан. – Искатель не вмешивается в такие дела. А я всего лишь хотел прояснить некоторые вещи. Первая из них – следи за своим языком. Словечки «смерд» и «холоп» прибереги для других. А я хоть роду незнатного, зато сам зарабатываю на кусок хлеба и ломоть мяса. Человек я вольный и в смердах да холопах ни у кого не числюсь. Ты, кстати, тоже не больно знатна. На княжну свою посмотри. Она хоть понимает, насколько вы сейчас от нас зависите, и не оскорбляет тех, кто что-то для нее делает. Второе – ковыряльник свой держи в ножнах. На слово можешь ответить словом, на оскорбление – оскорблением, но не смей поднимать руку с оружием на того, с кем делишь пищу. Не знаю, как там у вас в дружине, а среди тех, кто учил меня оружием владеть, это правило свято. Можешь даже зубы обидчику все до одного выбить, но за нож хвататься не смей.
– Я поняла. – Борислава покраснела и потупила взор.
– Это хорошо. Третье – кто ест, должен работать. Так что котелок драите вы, девушки. Благо после чая мыть его – одно удовольствие. Чем вы там ночью будете заниматься, нас не волнует. Только ежели чего удумаете, располагайтесь подальше от меня, чтобы не мешать спать разными звуками посторонними. Ну вот, вроде бы и все. К Искателю с жалобами не лезьте. Ежели чего – меж собой решим. Я же не изверг какой. И как в людные места выберемся, о том, что Светлана – княжна, забудьте. Сболтнете ненароком – местные тут же умишком пораскинут да поймут, что к чему. Тогда просто так нас не отпустят. А теперь – отдыхайте.
– Может, путь продолжим? – спросила Светлана.
– Куда вам, путницы! С ног валитесь. Коли хорошо следы замели – не найдут нас, а коли плохо, то беги не беги – настигнут.
Остаток дня и ночь девушки проспали. Ждан, конечно, тоже устал, но не очень. Когда он убедился, что Светлана с Бориславой заснули, подсел ко мне и спросил:
– Искатель, зачем они нам нужны?
– А зачем мне нужен был ты? – ответил я вопросом на вопрос.
– Ну не знаю. Ты же так ничего толком не объяснил. Тебе стало жаль бросать меня в той клоаке.
– А тебе этих двоих не жаль?
– Похабницы, – фыркнул юноша. – Посмотри, обнялись, спят, ни дать ни взять уставшие супружники.
– А чего ты хотел? Сам же слышал. Судьба так сложилась. Одна – не поймешь, хлопец или девка. Ты бы, к примеру, хотел, чтобы твоя жена способна была скрутить тебя одной левой? Думаю, не очень. Да еще вроде бы и жила среди парней, но кто рискнет приставать к дочке воеводы, которая и сама лучше любого дружинника, а папочка небось вообще был матерый вояка. Такой бесчестья не потерпит. И Борислава не так хороша собой, чтобы кружить головы молодым воям. Вот и получается, что до сих пор не знала она мужской любви. А молодое тело своего требует.
– Ты тоже вон по бабам не здорово бегаешь, – возразил Ждан. – А стариком тебя назвать язык не поворачивается. Небось с твоими-то способностями кого хочешь охмурил бы, да и в остальном справился бы получше простых мужиков.
Я тихо рассмеялся.
– Эх, Ждан, всяко было. И охмурял, и справлялся, как ты говоришь. Да только давно я этого наелся. Когда понимаешь, что любая женщина может стать твоей, на любовные подвиги уже не очень тянет. Перерос я это бурление в крови.
– Ну ладно, с Бориславой ясно, – поспешил он вернуться к прежней теме. – А княжна? Да пожелай она, любой мужчина за счастье почел бы…
– Светлана – умная девочка. Прекрасно понимает, что за такие вещи даже сына боярского князь оскопит да продаст евнухом куда-нибудь на восток. Не дозволила бы она подобного. Вот и потянулись друг к другу две девки одинокие. Да и кто бы их заподозрил в чем? Это все молодость. Перегорят – перебесятся.
– А ну как нет?
– А тебе какое дело? Нет – так нет.
– Так мне ж с ними рядом ходить, жить, спать.
– И что? Понял бы, будь это два мужеложца, – рассмеялся я. – Тогда и в бане спиной повернуться страшно. А так – чем бы дитя ни тешилось.
– И зачем нам эти дети? Пущай в другом месте тешатся.
– В каком? – Я печально покачал головой. – Некуда им податься. Наш мир принадлежит мужчинам. А эти спящие красавицы видели его лишь из окон княжьего терема. Куда они подадутся?
– Ну не знаю.
– А я знаю. Бориславе могу дать не больше года. Напорется на кого-нибудь, кто не стерпит ее привычки за меч хвататься.
– Да уж, бешеная она какая-то.
– Клинком работать научили, а когда это уместно, объяснить забыли. Вот и ждет ее либо сточная канава, куда труп скинут, либо рынок невольничий опять же. На востоке женщин-воинов ценят. А Светлана… Либо ее узнают, какой-нибудь князь насильно выдаст замуж за своего наследника и станет претендовать на корчевские земли, либо попадет в бордель. Больно уж красива да беззащитна.