Выбрать главу

      - Я твой семпай… Я говорил ранее, что мы должны понимать друг друга, будучи учениками одного наставника. Это была лишь шутка… Но в тебе есть нечто… Ты напоминаешь меня самого в юношестве…

      - Нагато… - Конан, как девушка, тонко чувствовала момент и эмоции своего детского приятеля. Они оба старше меня – оба могли иметь в детях поколение Наруто…

      - Я не смог поверить в Джирайю. Нет… в себя. Но… Ты заронил надежду… Благодаря тебе я вернул веру в будущее. Я постараюсь… Поверить в тебя… Узумаки Наруто.

      И отрёкшийся от своего ложного пути Узумаки Нагато вынул руки из сковывающих браслетов-передатчиков, чтобы сложить ручные печати.

      - Гедо Ринне Тэнсэй но Дзюцу, - произнес он словесную формулу, помогающую создать форму техники.

      - Нагато, ты!!! – Закричала Конан, узнав и протестуя решению.

      - Все в порядке… Конан… - очень мягко успокоил ее Нагато. Привыкшая к спокойному уважению женщина давно не слышала в его сухом голосе подобные интонации – добрые эмоции. – Я решил сделать новый выбор… Выбор, от которого отказался уже очень давно…

      - Что? Что это за техника?! – Воскликнул Наруто, выглядевший жалким и мокрым цыплёнком.

      Конан поясняла про Гедо вне мира жизни и смерти, про власть риннегана, превосходящую жизнь и смерть. А я лицезрел своим додзюцу, как Нагато обратился ко все еще валяющимся в кратере трупам и через их кокушин призывал там Короля – целиком! Секунда в секунду… И точка фокуса межмирового жабьего телескопа «Томегане но Дзюцу» наконец-то переметнулась на Коноху - второй с острова тоже.

      Всполошившегося Наруто успокоила Кацую, подтвердившая, что все погибшие со времени вторжения Пейна – ожили.

      - Люди, которых я убил по прибытию в Коноху, всё ещё могут быть спасены. Это самое малое, что я могу сделать в искупление.

      - Ты… - Наруто видел, как тело поседевшего Нагато высыхает прямо на глазах, словно Бог Времени быстро перематывал стрелки его личных часов. Оставались кожа да кости.

      - Война несёт боль и смерть… - тужился говорить ниндзя, грохнувший всю свою чакру и жизненную силу. – Обеим сторонам раздора… Не воспринимая смерть близких… люди перестают осознавать, что и сами могут… умереть… Это особенно верно… в случае с твоим поколением… не знающим мировых войн… Люди пытаются найти смысл в смерти… Но всё… Что она на самом деле приносит… Это боль и ненависть…

      Я уже хотел вмешаться, высказав ошибочность его сентенций о Смерти, но кандидат в команду белобрысых еще недоговорил:

      - Бессмысленная смерть… Бесконечная ненависть… и неисцелимая боль… Это… Война… Наруто… Именно этому… Тебе отныне… Придется противостоять… Эта книга и ты… Всё так… словно кто-то… это намеренно подстроил… Нет… это… воля Истинного Бога… - умирающий не видел меня, но силу Жнеца Смерти давно ощущал за спиной. – Похоже, здесь моя роль подходит к концу… Наруто… Я верю… Что ты сможешь…

      На этом я сделал Сюмпо и принял последний выдох умирающего, поймав за руку отлетающую душу, широко раскрывшую глаза - в удивленном узнавании. Мне не потребовалось избавляться от Кацую: в момент прекращения действия додзюцу, воскресившего всех до единого, выполнившая долг Цунаде свалилась в кому от полного чакраистощения, соответственно, ее призыв отменился. После отлета души от тела исчезли все кокушин – порвалась синхронизация с Гедо Мазо.

      Я материализовался в Гэнсэй мигом позже понижающего перехода из сенкай в банкай.

      - Это Воля Вакусэи, - для всех провозгласил я, отметив моментальную реакцию Конан, готовую сразу ответить агрессией на агрессию – и без просьб укрепившую бумажный барьер. И она не могла не заметить, что я держался левой рукой - за воздух. У выпучившего глаза Наруто ёкнуло сердце. – У планеты тоже есть Душа – и она Болит, - непререкаемо заявил я истину в последней инстанции. – А ты, Узумаки Наруто, только посмей у меня сдохнуть, не вернув в сердца всех людей Веру, Надежду и Любовь, - произношу на полном серьезе, тыкая в него перстом.

      - К-какаши-сэн?.. – И впечатлительный Наруто свалился в обморок – сказалось изможденность.

      Мы оба проводили взглядом падающую тушку подростка, а потом наши взоры встретились.

      - Конан, известно о нечестивом воскрешении и явке за додзюцу. В связи с этим, я хочу узнать выбор вашего сердца, - произнес я, не давая намеков больше, чем нужно. Сама ситуация была не более абсурдна, чем побежденный Бог Пейн, поверивший в безусого мальчишку.