- От Вас? Всего лишь душу.
- Что за шутки?! – толстяк уже просто кричал, - Вы кто вообще такой? Кто вас пустил?! Я… я… выз… выы… - его речь оборвалась, и жадно глотая воздух, он схватился за сердце. Глаза закатились, и толстяк рухнул возле своего стола, раскидав вокруг рабочие бумаги. Был человек - и нет его.
Белесоватый туман сгустился подле тела, медленно принимая облик погибшего.
- Я? Я умер? – спросила душа, глядя на родное тело.
- Умер.
- Вы убили меня?
- Нет. Это сделала Ваша болезнь... Сердечный приступ.
- А вы? Вы оттуда? – призрачный толстяк сделал движение глазами вверх, указывая направление.
- Ага. Я ангел смерти. И раз Вы всё уже поняли, не будем затягивать. Прошу за мной.
Душа бросила последний взгляд на бывшее тело и неспешно поплыла за мной.
- И что теперь со мной будет? – даже в отделении шинигами не унимался новоиспечённый дух.
- Эти вопросы решаю не я.
- А кто?
- Руководство.
- И у Вас оно есть? – кажется, это удивило духа.
- Есть. И немаленькое.
- И здесь всё как у людей, - непонятно обрадовался он этому или нет. Эмоции призраков незаметны. – А рай и ад есть?
- 34-й заходите! – прозвучала спасительная фраза и мне не пришлось отвечать. Я буквально затолкал своего призрака в кабинет.
Закончив с оформлением, я вернулся за Якобом, который чистил перышки в главном коридоре.
***
Следующий заказ свалился на нас спустя два часа: Меренгин Алексей Иванович, 4 года. Улица Белая, 3. ВС 16:19.
По указанному адресу находилась городская больница. В регистратуре медсестра «услужливо» подсказала номер палаты мальчика. Все шинигами обладали какой-то особенной харизмой, нам трудно отказать. Девушка сдалась почти сразу.
Маленький мальчик лежал в отдельной палате. Возле кровати стояло множество приборов, от которых длинные трубки шли к телу мальчика. Он был худ и бледен. Синяки вокруг глаз контрастировали с белой кожей. Больницы его не пугали, он к ним привык. С детства слабое здоровье, постоянные капельницы, таблетки, врачи, и вот теперь болезнь перешла на новый рубеж – последний.
Мальчик открыл глаза. Усталый, не свойственный обычным детям взгляд, он обратил на меня:
- Дяденька, вы ангел?
- Да. – Я подошёл к кровати мальчика и положил свою руку в его маленькую ладошку.
- Вы заберёте меня? – с надеждой и волнением спросил он. Смерть всегда вызывает противоречивые чувства.
- Заберу.
- У меня есть просьба. Скажите моей маме, что я счастлив. Пусть она больше не плачет. Я её очень люблю. Скажете?
- Скажу. Обещаю.
- Тогда я готов. Забирайте. – Мальчик сжал кулачки и зажмурился. Ничего не произошло. Он открыл глаза и ослабил хватку.
- А это больно… умирать?
- Не всегда. – Я коснулся его лба, убирая слипшиеся жирные пряди волос, - Ты справишься.
Мальчик улыбнулся и сделал последний вдох. Окружающие приборы запищали как сумасшедшие. Кривая пульса стала прямой и цифры резко ушли вниз. На шум сбежались медсестры и врач. Экстренная реанимация не дала результатов. Врач констатировал смерть.
Белёсый туманчик, стоявший подле меня, наблюдал за происходящим. Вот персонал покинул палату. Вот пришла медсестра и накрыла лицо мальчика простынёй. Вот вбежала женщина с заплаканным лицом.
- Это моя мама, - сказала маленькая душа. – Скажите ей обо мне. Вы обещали.
Женщина упала на колени перед кроватью сына и навзрыд заплакала. Она держала холодную бледную ручку сына и не могла успокоиться. Пора вмешаться.
- Здравствуйте, Маргарита Викторовна! – начал я. Женщина от неожиданности подпрыгнула и перестала плакать. Красные от слёз глаза смотрели на меня:
- Кто вы? – хриплым голосом спросила женщина.
- Я ангел смерти. Вы только не пугайтесь, я здесь чтобы…
- Ты забрал его у меня! Верни мне сына! Слышишь! Верни! – кричала женщина, сменяя скорбь на гнев.
- Я понимаю ваше горе. И да, я забрал вашего сына, его душу. Но я не могу его вернуть. Его время пришло.
- Какое время? Ему было всего четыре! Он всего лишь ребёнок! Как вы можете?!
- Не я решаю, кому жить, а кому умереть. Я лишь провожу души в последний путь.
- Мой сын! Он…он…
- Он здесь. – ответил я. – Он видит и слышит вас. Также перед смертью он просил передать, что очень любит вас. И просил больше не плакать. Он сказал, что счастлив.