А хоккею с шайбой быть! Бюрократы среди чиновников есть всегда. Романов почти год пытается достучаться до руководства, но безрезультатно. Сейчас вся документация находится у Ворошилова, который обещал вникнуть и принять решение.
Хоккей с шайбой будет, а пока советские футболисты доказали всей мировой спортивной общественности, что они способны на равных играть с лучшими клубами запада. И это подтолкнуло Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта вступить Секцию футбола СССР в ФИФА.
К тому же увиденное в Англии, применили во внутреннем первенстве СССР. Начали вести протокол матча, в котором отмечались составы играющих команд, хронология замен, удаления, авторы забитых мячей. Ввели номера на футболках.
А товарищеские международные игры стали регулярными, но, ни один из них не имел такого внутреннего и международного резонанса как поездка московского «Динамо» в Великобританию в ноябре 1946 года, ставшая легендарной…
Глава 21
Вездесущий товарищ из органов подал рапорт. И по этому рапорту вся делегация на следующий день после приезда была взята в оборот. Каждый член делегации писал подробную докладную о своём поведении в Англии. Затем прошло несколько очных ставок между участниками турне. И неожиданно, многое поданное «товарищем» не подтвердилось даже другими сотрудниками органов, которые работали вместе с ним.
В итоге всех отпустили и никаких действий, кроме как поздравительных, не применили.
Куликов курил и смотрел на Костика, щуря левый глаз. В пепельнице на столе, среди бумаг и папок, высилась груда окурков.
– Константин, я видел твои медицинские документы, разговаривал с врачами. С твоими ранами и повреждениями невозможно играть. Твоя нога…
– Что моя нога? – вскипел Костик. – Это моя нога! И она будет делать то, что хочу я! А я могу играть!
– Не кипятись! – хлопнул ладонью Куликов и выпустил в сторону струйку дыма. – Тебе надо подлечиться, восстановиться…
– Я не могу без хоккея товарищ майор госбезопасности! Я буду играть!
– Так! Слушай сюда! – в голосе прозвенела сталь. – Я не отрываю тебя от хоккея! Тебя не будут ставить на игры бенди в январе, дадут тебе восстановиться. Возражения не принимаются! Это уже решено!
– Как же так? – растерянно посмотрел на него Костик.
– Пока так, лейтенант Александров. У вас отпуск до 1 февраля. Можете поехать к родственникам в Новосибирск, можете остаться в Москве или съездить ещё куда-нибудь. Документы, отпускные и всё остальное получите по месту службы. В феврале пройдёте обследование, и потом будем решать, что делать дальше.
– Товарищ майор…
– Остынь, Костя! Остынь! Ты нужен всем нам, нашей стране, болельщикам, здоровым! Я прекрасно всё понимаю, что творится с тобой! Но и ты пойми меня!
– Не хочу понимать! Я хочу играть! И я буду играть!
– Лейтенант Александров! – тон опять изменился и стал жёстким. – Выполнять приказание! Никаких больших нагрузок! Только лёгкие тренировки! И тем более никаких игр! Узнаю – будут применены далеко идущие выводы! Приказ ясен?
Костик подскочил со стула, вытянулся, проглотил обиду.
– Приказ ясен, товарищ майор госбезопасности, – выговорил Костик, чётко чеканя слова.
– Свободен!
Костик повернулся и быстро вышел из кабинета.
Павел Коротков разрешил Костику принимать участие в пробежках и катании на лыжах. Надевать и кататься на коньках строго запретил, сказав, что это постановлении врачей.
Костик первые дни уныло смотрел на тренирующихся и играющих в хоккей с мячом ребят, а затем перестал приходить на стадион. В нём выросла обида на всех и вся. В душе клокотал вулкан чувств, который подогревался постоянно воображением Костика. Он посчитал, что его несправедливо отставили от спорта, от его любимого хоккея. Отодвинули грубо под формулировкой «отдохнуть». Убрали с глаз подальше в самый разгар Кубка СССР. Им воспользовались в полной мере и бросили, как ненужный материал.
Ему впервые захотелось напиться. Достать бутылку водки не проблема. Не хитрая закусь из банки тушёнки, хлеба и куска сала со спичечную коробку у него имелась. Сел за стол, налил полстакана жидкости в гранёный стакан. Поднял и застыл, размышляя о том, что произошло.
В таком положении его и застал Бобров. Некоторое время внимательно смотрел на Костика. Затем прикрыл дверь и подпёр плечом стену, продолжая разглядывать друга.
Костик почувствовал взгляд и скосил глаза в сторону двери. Улыбающаяся физиономия Севы вывела из ступора.