- Как же так? - рассеянно произнесла я. - А ка-сан?
- Сейчас идет война, и путешествовать слишком опасно, - не готовь мне лапшу, Хьюга-дзин, и тем более, не пытайся вешать на уши, я тебе не ребенок... А, ксо! - Если ты пройдешь в наш лагерь, то ты сможешь добраться до Конохи хоть с крюком, но безопасно. А может, ты еще и свою мать встретишь...
- Не встречу, - упрямо отозвалась она. - Она не шиноби.
- Но в лагерь ты пройдешь? Там ты сможешь поужинать, и руку тебе залечат...
Ладно. Сделаю вид, что я глупый ребенок, и поверила тебе.
- Хорошо, - "нехотя" кивнула я. - А как вас зовут?
- Хьюга Сен, - после недолгого молчания ответил он, деактивировав бьякуган. - Идем, Хадзиме-тян, все будет хорошо.
Угу, я вам верю, педобир-сан...
Лагерь встретил меня некоторой суматохой, но, как ни странно, прослеживались следы организованности. По периметру были расположены барьерные печати, часть шиноби занималась приготовлением ужина, кто-то распечатывал из свитков палатки. Хьюга же провел меня к костру, на земле у которого сидели Орочимару и Иноичи. Ку-фу-фу, вот и все! Ой, что-то меня заносит... И не только сейчас, кстати, а вообще периодически на протяжении последних полутора лет. Может, это детское тело так на меня влияет?
- Яманака-сан, не уделите мне немного времени? - Иноичи оторвал взгляд от костра и посмотрел на Хьюгу, а затем уж на меня. И побледнел... Хорошо играет, самогендзюцу на высоте. А уж в эмоциях - хаос: неверие, страх, радость... - Яманака-сан, с вами все в порядке?
- А... да, - отзывается он. - В чем дело, Хьюга-сан?
- Вот, - он легонько подтолкнул меня в плечо. - Используя чакру, пробиралась на юг мимо лагеря со стороны Снега. Возможно шпион, но я не уверен.
- Я разберусь, Хьюга-сан, - встав со своего места, он обогнул костер и присел на корточки передо мной. - Как тебя зовут?
- Карада Хадзиме! - отозвалась я. - Я действительно из страны Снега, шиноби-сан, и я шла в Коноху к ка-сан.
Ой-ей, какие эмоции... Ребят, вы уж послабее, ладно? Тут куча сенсоров в лагере, а вы своими эмоциями буквально мозг взрываете. Хотелось бы притушить эмпатию, да вот только паранойя не позволяет... Я и так снизила чувствительность до максимума, оставив радиус в пятьдесят метров.
- Эй, - подал голос Орочимару. - Твою маму случайно не Карада Теншико звали?
- Да, так, шиноби-сан, - я маленький ребенок... мать вашу! Короче, я на прошедшее время, употребленное в предложении, совершенно не обращаю внимания. Так, самогендзюцу, и я уже излучаю легкую надежду. - А вы знаете ка-сан?
Шиматта! Если бы не легализация, я бы вышла из образа и матом попросила бы притушить эмоции. У меня аж голова кругом поплыла от надежды и боли такой силы.
- Да, знал, - наконец откликается он. - Как и Иноичи-кун. Верно?
- Верно, - в эмоциях менталиста тоже черт знает что твориться, а со всех сторон... Любопытство? Сериалов для вас нет, заразы, любопытно все вам. Ну ничего, я потерплю, ведь у этой сцены должно быть как можно больше свидетелей.
- А вы расскажете мне о ней? Я ее почти не помню...
В общем, первоначальная причина визита в лагерь была благополучно забыта. Я сидела у костра вместе с боссом и другом, и слушала о том, какой я была хорошей, доброй, умной и вообще душкой. Да, хвалите меня, хвалите...
- А почему вы постоянно говорите "была" и "делала"? - с детской непосредственностью поинтересовалась я. Шиматта! Я же между вами сижу! Если вы не уменьшите силу самогендзюцу, то я к концу беседы в обморок упаду!
Змеиный саннин замялся, а Иноичи отвел взгляд. Но ответил все-таки именно он.
- Потому что твоя мама умерла.
- Как так? - в моих эмоциях царит рассеянность. - Она же была сильной и смелой, вы сами сказали! Нет, не верю...
А вот тут - чуть ли не самое уязвимое место в плане. Плакать у меня не получается, и поэтому я просто опускаю лицо. Плечи трясутся от "плача", а я "утираю слезы".
- Ка-сан была самой лучшей... Самой умной, самой смелой... Макото-сан говорила, что она выжила даже тогда, когда погибли дзи-сан и ба-сан...
- Прости, - вдруг произносит менталист. - Она погибла из-за меня. Она защищала меня как могла...
- Значит, ты хороший человек, раз ка-сан так сильно защищала тебя, - вытерла слезы я. Ну что же, покраснения глаз я добилась... - А вы? Вы были другом ка-сан?
- Я любил ее, - внезапно открыто признался Белый Змей. Вот... шиматта! Теперь же единственным его слабым местом будут считать меня!
- Как... - ксо, ребенок даже не может знать точного определения. Хорошо, что тут есть универсальный жест, и с меня было достаточно показать мизинец. Получив кивок в ответ, я продолжила. - А она вас?