Природная энергия в теле устремилась к синякам и ссадинам, латая их, дав мне ещё три секунды. Тем не менее, вскоре окаменела грудь, шея… и мысли замерли.
Непонятный срок спустя, я вдруг снова смог мыслить. На глазах появились Фукасаку со своей женой Шимой. Она держала меня за руку, вытягивая природную энергию, а жаб лупил палкой по всему, куда доставал, выкрикивая:
– Дебил! – удар палкой. – Рукожоп! – ещё два взмаха инструментом. – Рвотная личинка! – удар. – Тупой головастик! Безмозглая скотина!
Только тогда я смог прикрыть голову руками, спасаясь от ударов.
– Вали домой! И чтобы я про тебя не слышал! С тебя на десять средних свитков больше, идиот! За наши нервы! Собирай барахло!
На этих словах тяжело дышащий жабий мудрец положил палку на плечо и, раздражённо вбивая пятки в землю, попрыгал прочь. А его жена с сочувствием посмотрела на меня и добавила:
– Собирайся. Дай ему пару месяцев отойти. Не в первый раз мы теряем окаменевших близких, но привыкнуть не можем. Я тебя отправлю.
Понятливо кивнув, я за десять минут запечатал всё барахло по свиткам, не шибко разбираясь с сортировкой и сохранностью.
Прикосновение холодной ладони, момент дезориентации, и я покатился по кафелю, оказавшись в какой-то общественной купальне.
По ушам ударил визг, полетели полотенца и тазики, один их которых отскочил от пустого места в шаге от меня.
– Сраный извращенец! – прошипел я, увернувшись от очередного снаряда, бросаясь бежать.
Хотя заинтересованно косить глазом не забывал. Это Джирайя специально подгадал, чтобы все посетительницы бани оказались молодые и красивые? Интересно, как?
Пролетев через раздевалку с висящей в ней одинаковой формой, я вылетел в приёмную и, не останавливаясь, под распахнутые в шоке глаза старушки на ресепшене, вылетел на улицу.
Вот тебе и знакомство с Горячими Источниками…
Пробежав полсотни метров, остановился и опустился на лавочку возле лотка с мороженым. Вот подстава от Джирайи… Долбанный извращенец. Ведь снять может хоть весь публичный дом разом, но нет! Не интересно ему так, видите ли!
Отдышавшись, я пошарился по карманам, вспоминая, что есть в свитках. Денег точно нет. Досадно. После месяцев, проведённых у жаб, очень хочется мороженого.
А впрочем ладно, я вольготно развалился на лавочке и решил подождать, выплеском чакры согревая организм. Весна на дворе, да и Страна Горячих Источников севернее Конохи.
По тротуару застучали деревянные сандалии, и показался Джирайя. Едва он подошёл ближе, я лениво махнул рукой:
– Йоу, извращенец!
– А где твоё обычное: Джирайя-сан? – хмыкнул беловолосый, сев рядом на лавку.
Я фыркнул:
– В купальне с бабами осталось!
– Аргумент, – хохотнул шиноби. – Ну, рассказывай. Фукасаки тебя-таки выгнал?
– Да всё пучком. Продемонстрировать?
Он прищурился и собрался, оглядев улицу.
– Не здесь, давай отойдём!
– Как угодно, – согласился я. – Только мороженого купи. Соскучился по нему!
Он молча достал кошель и купил мне огромный пломбир. Жадно откусив кусок, я расплылся в блаженной улыбке, после чего мы неспешно отправились в ближайший парк. Джирайя нетерпеливо посматривал, желая узнать подробности, но я стойко сохранял плавность и медлительность.
За те десять минут, пока шли, он весь извёлся. Я же, когда мы остановились на небольшой полянке, открыл печать с природной энергией.
– Показывай! – нетерпеливо воскликнул он.
В ответ молча ткнул пальцем на свои позеленевшие глаза с вертикальным зрачком, вызвав разочарованное:
– И всё?
– Так у меня чакры нет, чего вы хотите? Я там немного накосячил, они меня очень спешно отправили. Отдохнуть надо, восстановиться.
– И никакого свитка в запасе? – недоверчиво поднял бровь беловолосый.
– Всё потратил до дна...
Он помолчал, внимательно изучая мои зрачки и полностью исчезнувшие следы большой татуировки, сделанной в день отправления. От неё остались лишь небольшие тёмные точки, отмечающие тенкецу. Потом его взгляд ухватил татуировку на руке, и я, ухмыльнувшись, протянул ему предплечье для изучения.
Чужая чакра обволокла печать, пытаясь проникнуть внутрь и проверяя отклик. Удачи ему – после итогового формирования энергетическая структура хранится в самой печати. Она мой шедевр, предел знаний и умений. Результат шести лет изучения искусства, огромных ресурсов и ещё более непомерного расхода чакры.