Кстати, в Адамсе были гостиницы, и там радовались туристам. Мы узнали, что благоприятный сезон для восхождения на гору местными считался осенне-зимний период, но только по определённым тропам. В летний период на Беркширах — так назывался весь этот горный массив — бывают дожди, туманы, легко можно заблудиться, если сойдёшь с тропы. Мол, местные индейцы называли Грейлок «горой духов», что в принципе было недалеко от правды. Пакваджи смело можно звать «духами», да и вспомнить только всяких гигантских рогатых змей «Чихуа… как-то там», и простым магглам там реально только по краешку ходить, и то зимой, когда «духи спят».
В туристическом путеводителе было сказано, что гора Грейлок, которая считалась самой высокой точкой штата Массачусетс, всего три тысячи девяносто один фут, это по высоте всего около километра, но мы-то с Барти видели, что горы тут куда выше, чем думают магглы.
Причём, Крауч-младший экспериментировал: прикладывал к себе мою печать подавления, и сказал, что без магии на самом деле половина горного хребта пропадает. Он сказал, что когда большой хребет исчезает, то видно башню-мемориал, о которой было написано в путеводителе. Со слов нашего гида из гостиницы, дорога до этой башни была мощёной и считалась туристической тропой, туда можно попасть и летом, просто идти довольно долго и вкруговую по горе, чтобы не устать.
На стене кафе, в котором мы обедали, меня привлекла фотография этого мемориала, похожего на очень длинный колокол с прозрачным навершием. Официантка сказала, что этот мемориал поставили в тысяча девятьсот тридцать третьем году в честь ветеранов Первой мировой войны.
Барти, пока мы ждали известий от Грейс, рассказывал, что знал об Ильверморни. А я всё думал, чем меня смущает этот странный мемориал.
Ильверморни изначально была вроде просто частной небольшой школой, а потом всё больше и больше магов появлялось в Америке, и школа ширилась. Эти места были не очень заселёнными до какого-то времени, но с начала двадцатого века плотность населения росла.
Когда-то «духи» решили прикрыть и защитить свою гору от всяких любопытных переселенцев. Это, думаю, не составляло особого труда: напугать магглов, которые были не так образованы… В принципе Хогвартс тоже окружён особым защитным барьером, сквозь который не может проникнуть ни один маггл, чтобы увидеть наш Замок, расположенный на горном плато. Но там ещё и магический поток проходит немаленький, который всё это поддерживает. Да и холодные горы Шотландии мало кого привлекают…
Но Америка это не Шотландия. Чем дальше цивилизации магов и магглов шли по истории, тем больше появлялось у них различий, магглов больше, они пытаются облегчить свой труд и быт без помощи магии, у них тоже появляются школы, университеты, настоящая эра всяких исследователей и учёных. Да даже эта первая мировая война: у магглов появилась куча оружия, которое могло серьёзно навредить магам.
— Я понял, что это такое, этот мемориал! — хлопнул я себя по лбу, перебив рассуждения и рассказ Барти об Ильверморни.
— Что? — спросил он.
— Грейс говорила, что в Ильверморни нет своего магического источника, но рассказывала о камнях в головах рогатых змеев, в которые можно заключать чары, магию, делать артефакты. Я думаю, что эта полупрозрачная штука на вершине того мемориала это артефакт из камней рогатых змеев, что-то, что защищает Ильверморни от магглов и их техники. Магия пакваджи хороша, но было бы глупо не перестраховаться. Особенно, если каждый турист может подняться на Грейлок…
— Теперь эта школа национального значения, — хмыкнул Барти. — Возможно, ты прав. Цивилизация магглов шагнула далеко. Возможно, что этот шар даёт какую-то иллюзию… Было бы неплохо взглянуть на него поближе…
— Гарри? Привет… Рада, что так быстро тебя нашла, — планы Барти прервало появление Грейс.
— Грейс! Привет! Так как ты нас нашла?
— Твоя сова привела меня. Я пока живу в школе, это совсем недалеко от Адамса, хотя твоя записка заставила меня долго соображать, где же это. У нас только закончились экзамены. Удивительно увидеть тебя в Америке, да ещё так скоро, не понимаю только, к чему такая скрытность? Горди меня убьёт, если узнает, что я с тобой встречалась и ничего не сказала ему. Ты приехал на «День независимости»? Вечером будут потрясающие салюты. У нас в Ильверморни организовывают их не хуже, чем в Нью-Йорке или Вашингтоне. Тем более четвёртое июля — это всегда окончание нашего учебного года и начало каникул.
— О, понятно, — ответил я, вклинившись в маленькую паузу. — Так, значит, ты ещё не уехала из Ильверморни?
— Вечером будет церемония с вручением палочек, — сказала Грейс и, улыбнувшись, пояснила. — Я слышала, что в Британии колдовство несовершеннолетними запрещено? У нас в Ильверморни, если ты покидаешь школу на лето, забирают палочки. Чтобы у маленького волшебника вовсе не было инструмента для колдовства. А церемония вручения палочек перед тем, как студент покидает школу, это что-то вроде официального признания взрослым магом.
— Прости, Грейс, я не представил тебя моему другу. Это Регулус. Он мой родственник и сопровождающий, — познакомил я нашу выпускницу Ильверморни с Барти.
После памятной встречи с Сириусом на пасхальных каникулах, когда крёстному рассказали про Регулуса, он в качестве одного из вариантов легализации Барти предложил что-то вроде магического усыновления. Как Наследник Рода Блэк он мог такое провернуть. Дать Барти имя своего младшего брата и объявить о том, что Регулус был отправлен леди Вальбургой на учёбу куда-нибудь в Европу, но из-за смерти родителей Регулус так и не вернулся домой. Потом наврать, что они «с братом» встретились где-нибудь в Финляндии и решили вместе вернуться в родную Британию. Правду в любом случае знал лишь Хигэканэ, а это появление «Регулуса Блэка» заставило бы его понервничать. Мы пока этот вариант не исключали. Хотя Барти и хотел сначала попробовать вернуть своё собственное имя. К тому же он был единственным наследником Краучей, а это чистокровный род Британии. В общем, во всём были свои нюансы. Но по итогу этот план был сильно запасным.
Но на данной вылазке мы решили использовать имя Регулуса. Если что-то всплывёт, то Барти останется «неуловимым» и заставит понервничать Хигэканэ. Барти ещё в Бостоне сменил простеньким заклинанием свой пшеничный цвет волос на чёрный — Блэковский. Последнее фото Регулуса, которое мы смогли найти — это колдография почти двадцатилетней давности: общий снимок команды Слизерина по квиддичу. Барти сказал, что Регулус до этого не интересовался квиддичем, но чтобы «стать своим» и «втереться в доверие» к последователям Тёмного Лорда на шестом курсе поступился принципами. Был довольно неплохим ловцом. На том колдофото был ещё совсем подросток, и за столько лет лицо могло немного измениться. Барти имел карие глаза, тогда как у Регулуса глаза были серо-голубые, но это решилось с помощью глазных капель, которые сварил нам Снейп-сенсей. Когда-то рецепт был популярен у кареглазых волшебниц, которые осветляли глаза на некоторое время, делая их голубыми.
Предосторожности были не лишними. Мы не были уверены, что нашу тайну Грейс точно сохранит от своей бабушки, а та не передаст что-нибудь Хигэканэ по старой дружбе. А так никаких следов Барти Крауча-младшего.
— Грейс Пиквери, — протянула руку Грейс и удивилась, когда Барти, чуть развернув, поцеловал тыльную сторону её ладони. Видимо, они просто пожимают друг другу руки.
— Очень приятно, — улыбнулся Барти. — Значит, вы уже полноправная выпускница магической школы?
— Ну да, остались сущие формальности, — пожала плечами Грейс. — Правда, я из школы немного сбежала, но моя бабушка — директор Ильверморни, и я часто гуляю по окрестностям или летаю на метле. Конечно, не над городами немагов.
— Значит, тебе надо вернуться в школу? — спросил я. — Мне надо кое-что узнать, Грейс. Именно поэтому я тебя попросил нас встретить.
— Что же, Гарри? Помогу чем смогу.
— Мне надо знать, появилась ли в Ильверморни новенькая. Ты должна помнить Чжоу Чанг. Мою девушку, мы вместе были на балу и вы за одним столом в Хогвартсе сидели. Она пропала перед Третьим этапом Турнира, а потом нам сказали, что её перевели в Ильверморни родители.