Кстати сказать, собор в Корке заслуживал отдельного слова. Жилые здания во всех виденных Алиной британских городах, которых надо сказать было совсем не так много, внешне напоминали друг друга. Невысокие, максимум в пять этажей, а чаще всего в пару, разноцветные, стенами примыкающие друг к другу без малейшего проулка. Не в пример Амстердаму, где были улицы, в котором два человека не протиснутся ни за что, да и толстый-то, наверное, с трудом. Высокие и широкие окна обычно состояли из нескольких частей, а еще одной довольно характерной чертой являлась выдающаяся часть фасада, похожая на балкон трапецией, но все же остающийся внутри постройки.
Так вот на фоне такого пейзажа протестантский собор в этом маленьком городке прежде всего выделялся своими размерами. Но дело было не в этом. Собор святого Финбара внешне был похож на собор Парижской Богоматери, по своему готическому строению, но отличие было в атмосфере и цвете. Здесь все было странного, чудесно — серебристого оттенка, почти белого, с примесью пепельного и цвета стали. Как изнутри, так и снаружи здание казалось воздушным, словно архитектор заменил камень на тончайшую шелковую нить.
Строение явно было восстановлено, но это не мешало его очарованию. Мозайки, витражи, колонны, но самое главное, все того же призрачного цвета барельефы и резные статуи святых приоткрывало завесу между землей и небесами. Была ли это задумка строителя или же так получилось случайно, но все вокруг было овеяно трогательной аурой чистоты и всепропрощения. Именно такой, по мнению Алины должна быть атмосфера в церкви, а не как, не в обиду было сказано в Сан-Пьетра в Ватикане, где величие и украшения подавляют, смущают и создают ощущение ненужности и ничтожности себя самого.
Финбара был совсем иным. Он как бы давал возможность поучаствовать с Богом в беседе на равных, если можно было так выразиться, или скорее, почувствовать, что значит быть услышанным. Поверить в чудо, получить немного счастья бесплатно, как нежданный подарок, как солнечный луч посредине дождливой недели, таким был это собор. А может просто таким был момент жизни Алины, в который она его увидела.
А вопрос Наташи, естественно, застал ее врасплох, потому что девушка еще не была готова ответить на него даже самой себе, собственно говоря, в первую очередь самой себе.
— Это не мои. Так напялила, что под руку попалось.
Наташа внимательно посмотрела на Алину, ей очень захотелось съязвить, но что-то заставило ее промолчать. Вид подруги, комкавшей бумажную салфетку и упрямо отводившей глаза в сторону, говорил сам за себя. Наташа еще ни разу в жизни не испытавшая ничего подобного, частенько завидовала подругам, но еще чаще вздыхала с облегчением. Страдания ее не привлекали, а незамутненной любви, как известно, не существует. Она молчала с минуту, раздумывая, как бы выразить потактичнее то, что было у нее на уме:
— Слушай. Ты, конечно, сумасшедшая, хотя с тобой и здорово весело. Но. — она сделала многозначительную паузу. — Может, все же не стоит снова бросаться в омут с головой. Ты ведь даже его не знаешь. Сердце-то у тебя одно. И даже если ты потом снова соберешь в кучу осколки, то шрамы остаются на всю жизнь. Оно тебе надо? Это же…
— Да знаю я. Шипс лайф. И вообще невозможно снова разбить то, чего уже нет! — Алина замотала головой и скорчив рожу, почти залпом выпила свой темный Гинесс.
— Ладно, ты девочка большая, поступай, как знаешь. Может, ты и права?
Алина молча смотрела в стакан на остатки пены. В глубине души она прекрасно знала, кто прав.
— Ты к капитану завтра идешь? — поинтересовалась она сумрачно. Больше для того, чтобы уйти от ответа.
— Можно подумать, у меня есть выбор. — съязвила подруга. — Вцепились в меня, как клещи.
— Так ведь так хочется посмотреть на капитановы покои изнутри. Говорят, там джакузи есть.
— Оно и на опендеке есть. Не стоит для этого тащиться к боссу. Вот уволят тебя, и посмотришь тогда.
— Сплюнь, дурында. — испугалась Алина. — А что, увольняют исключительно в его присутствии?
— Скорее он сам. — Наташка лениво потянулась и отпила большой глоток кофе. — И дались вам его апартаменты.