— Очень мило. — проворчал Шон. Иен просто пожал плечами. Протянул ему лист с ручкой и вышел. Шон переправил это все в руки Сержа, а тот в свою очередь Флор, потому что именно она сейчас работала на кассе в лого-магазине.
— Выносите столы, описывайте дамаджи, мы на пересчете в ювелирке. Гречка живо! — последнее было обращено к Тамаре. Та, подхватив пиджак, спрыгнула со стула и выскочила за дверь. В магазине остались только Флор и Лена, остальные вытаскивали столы на промо.
— Олена. Как записывают дамаджи?
— Сюда смотри, горе ты мое. Вот тут номер. Это ску-намбер, он на каждом предмете. Его записывай и как выглядит тоже. Тьфу, козлы, русалку разбили. Такая красивая была! — украинка повертела в руках отколотый рыбий хвост от фигурки маленькой девочки, лежащей на спинке и чему-то весело смеющейся во весь рот. Выражение у нее на лице было чисто детское и счастливо-озорное, Алине она всегда очень нравилась, но все же не настолько, чтобы платить почти четыреста долларов за фарфоровую статуэтку. Итальянский фарфор фирмы Ядро имел баснословные цены.
В эту ночь Алина спускалась в бар уже навеселе, — после пары виски, которые Наташка захватила неизвестно где, настроение было почти отличное. Где-то в глубине сердца она чувствовала, что вроде ей полагалось скучать по Бену, или мучиться вопросом, правильное ли решение она приняла о расставании с греком, которому девушка, кстати, об этом еще не удосужилась сообщить, но сейчас ей не хотелось думать о грустном.
В баре орала латинская музыка, было накурено и битком набито народу. У стойки торчала Оливия, и Алина, недолго думая, протолкалась к ней.
— Ого, ну и народу сегодня.
Австралийка разговаривала с кем-то из фотографов, но услышав Алину, оба оглянулись и поздоровались.
— Ого, ну и платье. — парень повернулся и девушка узнала Ивана, невысокого паренька из каюты напротив, очень обаятельного и веселого. Бритая голова сверкнула в неоновом свете бара, и Алина показала ему язык:
— Я не на работе.
— Я только за! — подмигнул Иван.
— Лучше бы ты в течении рабочего дня так ходила, — в свою очередь ответила Оливия, перекрикивая музыку, — глядишь, Иен бы так не бесился.
— Видела новую акапеллу?
Оливия засмеялась, покачав головой:
— Господи! Ты никогда не успокоишься? Бен же только несколько дней, как уехал.
Алина на минуту погрустнела:
— Я же никогда больше его не увижу. Помнишь, ты мне сама говорила, — нужно быть реалистом.
— Ну-ну, а помнишь, что ты мне отвечала?
— Что?
— То, что мечты никто не отменял!
— С греком я решила расстаться. Хватит! Только он еще об этом не знает. А в данный момент, я предпочитаю мечтать вот об этом рыжем двухметровом чуде! — и она тряхнула волосами в сторону двух молодых людей, возвышавшиеся над всеми филиппинцами и чернокожими официантами, которые были завсегдатаями в этом заведении.
— Все. Пошли отсюда, мы мешаем рыбной ловле. — Оливия подтолкнула Ивана.
— Чему мешаем?
— Неважно! Пошли, говорю.
Алина прыснула со смеху и замахала рукой, пытаясь привлечь внимание бармена, ребята уже отошли в другую сторону, и она принялась раздумывать, как бы так невзначай пойти к ним познакомится. В принципе, она уже готова была и сама подойти, но тут взгляд девушки наткнулся на парня, размахивающего какими-то листками бумаги, это был Джош. В голове созрел план и, недолго думая, она уже шла к нему, расталкивая толпу народа. Встав у него за спиной, она легко, словно играя, провела рукой по непослушным коротко стриженым вихрам.
— Привет.
Он обернулся, прервав лихорадочное объяснение, предназначающееся одному из поваров, и обернулся.
— Алина!
— Как дела?
— Отлично. — и он потянулся к ней то-ли обниматься, то-ли целоваться, и девушка почувствовала явственный запах спиртного.
— Ты уже совсем хорош. А вечер только начинается.
Он совсем ее не слушал, только почему-то восторженно смотрел на ее волосы.
— Я всегда пьян. Но дело не в этом.
— Ты видел новую акапеллу?
— Да. Вон они стоят. Ты должна подписать мою петицию. У меня уже сто сорок семь человек.
— Что? — не поняла девушка? — Петицию? Какую петицию?
— Я собираю подписи в пользу смены питания.
Алина нахмурила брови:
— А старое чем тебя не устраивает?
Он был не настолько пьян, чтобы ясно не высказать свои мысли: