— Я могу тебе задать один вопрос?
Алина подозрительно посмотрела на него и, отцепившись от сетки, пошла за кофтой и часами, брошенными в углу:
— Скажем так, задать-то ты его можешь, но вот отвечу ли я, это еще не известно.
Джош вытер лицо принесенным с собой полотенцем и спросил:
— Чем тебе Бен понравился?
Алина почему-то догадывалась о природе вопроса и все же ее очень заинтересовала мышление человека, который в одну секунду думает о баскетболе, в другую о тюрьме, а в третью о ее бывшем парне.
— Знаешь, у нас в стране говорят: если знаешь, почему любишь, то значит, что уже и не любишь вовсе.
— Ты хочешь сказать, ты в него влюбилась?!
— Я хочу сказать, что нам пора идти. У меня в отличие от некоторых рабочий день начинается через час, а мне еще поесть и в душ надо. Ты сегодня работаешь кстати?
— Работаю. В рандеву-сквер играем. Придешь посмотреть?
— Ага, только отпроси меня у моего менеджера?
Они спустились по лестнице и вышли на двенадцатую палубу, где загорали престарелые пассажирки с их мужьями, которые не отправились на экскурсии.
— Устала?
Девушка пропустила вопрос мимо ушей, ее внимание привлекло кое-что другое:
— Нет, ну вы только полюбуйтесь!
Барабанщик посмотрел в сторону вытянутой руки и увидел Браена и Нейта, выходящих из гест месса. Девушка уже направилась к ним.
— Ой, какая милая школьница. — приветствовал ее высокий брюнет. Я и не знал, что тебе так идет хвостик.
— Школьница, в отличие от вас, посещает занятия по физкультуре, а не халявит, как здесь присутствующие.
— А вы, что, играть ходили?
— Представь себе. — встрял Джош.
— Черт. — Браен досадливо поморщился, Нейт хранил молчание. — Ладно, в следующий раз, у нас сейчас весь круиз будут эти тренинги
— А пресс зе бутон, которые?
Алина прыснула, вспоминая сейфти офицера с этой фразой.
Браен скорчил рожу:
— Вижу он на слуху. Ну, воняет же от него, скажу я вам.
— Да ладно, — перебила его Алина, — ты еще его жену не видел, вот это кадр. В кошмарном сне не приснится!
— Даже и представлять не хочу. Кстати, сегодня вечеринка у Люка, не хотите присоединиться?
— Посмотрим. — Алина увидела Никки на другом конце палубы, вспомнила о том, что имеет право находиться здесь только в форме, а никак не в шортах, и резво замахала всем рукой. — Ребята, мне пора. Всем приятного дня. — и девушка уже юркнула за дверь, оставив мячик в руках у Джоша.
Тамарка привычно открыла дверь каюты карточкой-ключом и, зевая, зашла внутрь. Внутри было темно и душно, она ощупью нашла выключатель и сморщилась, комната выглядела, как после погрома.
— Алин. Вставай уже. Давай дорогая, на работу пора, чтоб ее черти взяли.
Девушка потянулась и машинально посмотрела на себя в зеркало.
— Ну, почему по утрам всегда так кошмарно выглядишь? — поинтересовалась она у отражения и со вздохом повернулась в двухярусной кровати. — Алин, вставай, говорю. Если опоздаем, Иен опять орать будет… — тут она осеклась и замолкла.
Из-под синей в цветочек занавески закрывающей первый ярус кровати торчала нога такого размера, что никак не мог принадлежать ее руммейт. Девушка осторожно отодвинула занавеску и чуть не рассмеялась. На ее собственной кровати уместились, ни много ни мало, два метра рыжего певца из акапеллы и Алина у него под боком. Тамара тронула ее за руку, и подруга, наконец, проснулась.
— Ей блудная дочь, поднимайся.
— Боже. — Алина открыла глаза, сонно посмотрела на Тому и только в следующее мгновение поняла, что лежит не одна. Она с некоторым ужасом посмотрела на красивое спокойное лицо парня, обнимающего ее за плечи во сне, и тихонько выскользнула из-под одеяла. — Тамара!
— Чего? — та уже натягивала на себя форму.
— Что он тут делает? Мама моя родная!
— Это у тебя спросить надо. Одевайся, давай. Опоздаем, блин.
Алина все еще недоверчиво смотрела на молодого человека, который почувствовав свободное пространство, вытянулся во всю длину. От Томкиных слов она встрепенулась и шмыгнула в душ. Раздеваться было не нужно, из постели она, понятное дело, выбралась, в чем мать родила.
Тамара даже ухом не повела, аккуратно задвинула занавеску и взялась за косметичку.
— Ну и как это было? А почему вы тут решили? — спросила она, накрашивая один глаз.
Дверь душа оставалась открытой, и из-за шума воды донесся смущенный голос Алины:
— Слушай, не поверишь, я почти ничего не помню. Мы вроде у Люка были, а потом как-то само по себе. Блин, я даже самого секса то не очень помню. Помню только, что он меня на руках носил.