— Я что, сказал что-то очень смешное?
— Мы не на работе. — и Алина совсем уже невежливо показала ему язык.
— А следовало бы.
— Бесячий тип. — высказалась Тамара ему вслед, ни мало не заботясь о том, что он может ее услышать. — ладно, пойдем.
Оливия на ходу дожевывала банан, пока остальные относили посуду.
— Я пошла лифт вызывать.
Алина махнула ей рукой и повернулась к Томе:
— Про то, что ночью было, молчи!
— Могла бы и не говорить. Наташке можно?
— Только ей. Интересно, а он так и спит у нас в каюте?
Тут донесся окрик Оливии.
— Лифт пришел!
Утреннее собрание заняло минуты три. Иен посчитал бесполезным тратить на разглагольствование время, которое лучше употребить на дело. Он попросту разделил весь гифт-шоп на команды и раздал задания. Нужно было собрать, записать и запаковать почти весь русский стафф. Обычно он старался разделять одноязычных в процессе продаж, чтобы девчонки не болтали между собой в рабочее время. Но сейчас был, явно, не тот случай, и все четыре представительницы русской мафии оказались вместе.
Локер на девятом этаже уже через несколько минут после начала представлял собой самый разгар Мамаева побоища. Все разбросано по полу, огромные картонные коробки открытыми стояли, где попало, выходя за пределы локера, и с легкостью заполоняя гостевой коридор. Повсюду валялись несметные полчища матрешек, причем разных мастей, размеров и что самое худшее все они оказались разобранными на две части: верх и низ. И все это предстояло собрать вместе, чтобы совпадал рисунок и размер, верх и низ, а еще и те меньшие матрешки, которым полагалась быть внутри. И девчонки принялись за дело…
— Дайте мне клубнички. Ну, дайте мне клубнички кто-нибудь. — взывала заваленная кучей деревянных русских сувениров, Ленка.
Алина в этот момент сражалась с ненормальных размеров коробкой с шалями. Она сдула волосы со лба, потому что руки тут же стали серыми от пыли и живо поинтересовалась:
— Что еще за клубнички?
Ленка помахала раскрашенным куском дерева у нее перед носом и пояснила:
— У этой матрешки на заднице нарисованы клубнички, а мне нужна верхняя часть.
— Ищи, заодно если кому-нибудь попадутся ножницы. — Алине никак не удавалось одержать верх над коробкой. — Дайте знать. Самурайский меч тоже подойдет.
Томку же интересовало совсем другое:
— А где эта рыжая дура? Кто-нибудь видел?
— Тут я. Чего тебе? — Наташка сидела сбоку и пыталась соединить две части, которые не совсем друг другу подходили, но она не сдавалась. Невежливое обращение подруги она пропустила мимо ушей.
Тамара только рассмеялась:
— Да не ты! Мне матрешка нужна вот такая с оранжевой косой.
— А-а.
Алина, наконец, осилила коробку и, подхватив ее, пошла в локер, бросив на прощанье:
— Мда. Знаете, все это весьма напоминает передачу «Найди меня».
Никто не ответил, потому что никто уже ничему не удивлялся, все были слишком заняты. Через два с половиной часа Алина со стоном разогнулась и выглянула в коридор, по пути наподдав ногой деревянную часть какой-то очередной поделки, которая с веселым грохотом поскакала вдаль.
— Черт. — выругалась она и поспешила за убежавшей игрушкой, пока какой-нибудь пассажир не поскользнулся на ней по закону подлости.
— Теперь дайте мне дуру с челочкой. — донеслось ей вслед.
Через секунду она вернулась, подхватив низ какой-то большой матрешки.
— Ну, как вы тут живые?
— Относительно. Я бы даже сказала весьма относительно. — зловеще пророчествовала Ленка. — Мы скорее всего тут поселимся. Пора переносить манатки. Дайте мне маму.
— Какую еще маму?
— Большую матрешку. — пояснила Тамара, забирая у Алины из рук русскую поделку.
— Наташка, а ты уже трезвая?
— Нет. Но я сижу и пишу. Поэтому никто не видит, что я пьяная с вечера.
Алина покачала головой и вернулась в свой локер. Флорина в коридоре разложила расписные яйца и с молоденьким хауз-киппером пыталась их пересчитать.
— А ты как?
— Я заснула прямо на гостевой двери. Можешь себе такое представить?
— А если б ее кто-нибудь открыл?
Она безразлично пожала плечами в ответ, ясно давая понять, как сильно ее это волнует.
Из коридора тем временем донеслось:
— Отдай мне эту морду. Это, вроде бы, моя.
Речь тоже шла о матрешке, догадалась девушка и вернулась к своим шалям, от которых ей уже становилось дурно. Интересно, когда люди осознают, что сошли с ума… — подумалось ей.