айте-ка в темпе. Эмисферу закроют через час. Если мы хотим потанцевать, то еду оставляем на потом. И вообще, есть вредно! — А куда мы сейчас? — поинтересовалась девушка с набитым ртом, дожевывая по пути тайком прихваченный кусок пиццы. — Эмисфера. Это что-то похоже на бар-дискотеку, для гостей, разумеется. Там есть блади-мери… — мечтательно произнесла Наташа. Блади-мери была, наверное, самым простым коктейлем из тех, что она знала, в состав которого входила только водка и томатный сок с тобаско, поэтому Алина и удивилась:- А что, больше нигде нет? — Есть, только там где, есть, нам нельзя. Мартини-бар и Эмисфера. Больше нам никуда нельзя, а в крю баре, если только сок с собой притащить, да и то… Под столом разливать не хочется. Больше смахивает на алкоголизм, честное слово. Девушка еще пока не привыкла, что жизнь на корабле делилась на две части: для гостей и для персонала. И хотя разделений было куда больше, например, для офицеров, официантов и гифт-шопа правила были абсолютно разными, но ей еще только предстояло все это узнать. А пока что девчонки высыпали на опен-дек, и ветер чуть ли не сбил их с ног на открытом пространстве. Ночью тут все выглядело по-другому. Все шезлонги были убраны, вода в бассейне светилась голубым цветом, как озеро в сказочном лесу, соленый теплый ветер трепал волосы и норовил подхватить подол платья. Свет хоть и выглядел приглушенным, но лился почти отовсюду, подсвечивая края лестницы, голубые двери лифтов и края палубы. Там, где не справился дизайнер, луна восполнила упущение: огромное августовское желтое светлило изо всех сил, оправдывая свое призвание. Все, вместе взятое, походило на огромный отель где-нибудь на берегу моря и лишь равномерное гул и поддрагивание, и еще огромная труба с буквой Х, возвышавшаяся надо всем, напоминала о том, что место действия все же оставался корабль. С визгами и писками толпа девушек пробежала по палубе, подхватывая юбки, который вихрь так и норовил задрать повыше, как на всемирно известном плакате с Мерелин Монро. У Алины было полное ощущение нереальности происходящего, как будто все это происходило не с ней, а кем-то совсем далеким, а она лишь наблюдала картинку со стороны. Луна, ночь, корабль, несущийся на всех парусах, — все это походило на декорацию к фильму, или, по крайней мере, какому-нибудь популярному молодежному сериалу. Все, кроме мужчины, — подумала девушка и даже попыталась изобразить печальный вздох, но сильный порыв ветра налетел именно в момент избранный ля положенного мелодраматизма, хлестнул ее же собственными волосами по лицу, набился в рот, чем вызвал только взрыв смеха, вместо положенной грусти-тоски. — Какого черта там так мокро? — возмутилась, преодолев, наконец, весь путь, Алина, несколько раз поскальзываясь на влажных досках. — Палубу поливают из шланга вечером, она за ночь сохнет. Никто же не рассчитывает, что сумасшедший гифт-шоп будет тут околачиваться. Привет Ромео! Был симпатичный филиппинский охранник местной знаменитостью или объектом для шуток, но приветствия посыпались как из ведра на смущенного молодого человека в форме:- Привет самому сексуальному секьюрити. — Привет. — Добрый вечер, Ромуальдо. — Доброй ночи, леди. Все до одной дурашливо хлопали ресницами или отдавали честь, прикладывая ладошки к несуществующим фуражкам. Алина, будучи незнакомой с красивым азиатом, просто помахала рукой и, скользнув за распахивающиеся двери, последней погрузилась в царство музыки, манящей полутьмы, искусственно созданного дыма, круглых маленьких столиков, окон от пола до потолка и официантов в белых рубашках. Сердце забилось быстрее в радостном ожидании, и под неоновыми огнями девушка все больше приходила к выводу, что свободная жизнь не так уж и плоха, что совсем не обязательно быть замужем, чтобы чувствовать себя счастливой. Времени почувствовать себя несчастной и одинокой на корабле у нее катастрофически не хватало, а уж тем менее всего Алине хотелось этого сейчас, когда все расселись, шурша юбками, и наперебой теребили улыбающегося официанта. — Блади-мери! — Мохито! — Две водки с апельсиновым соком. — Почему две? Наташа в свою очередь тоже удивилась:- Ну, так мы ж не прямо сейчас уходим, а потом лови его…Бренда вдруг взяла слово:- Всем тихо. Все пьют кайперинью! Я плачу. — и сжалилась, — А потом все остальное. Кто что хочет. — Это еще что, — пихнула Алина Тамару в бок, когда все расхватали бокалы, а чернокожий молодой человек тут же удалился за новой порцией. — Кайперинья. Пей и не спрашивай. — она произвела какие то таинственные манипуляции над бокалом, девушка повторила и залпом выпила, особо не почувствовав никакого вкуса. — Я лучше старую добрую водку с томатным соком. Тамара вдруг сурово посмотрела на нее:- Особо не увлекайся? — Не буду. А почему? Та закатила глаза:- Ты когда-нибудь вобьешь это в свою башню? Мы не пассажиры, мы тут работаем, и хочется нам это или нет, хотя бы для видимости обязаны вести себя прилично. Между прочим, даже в крю-баре иногда проверки устраивают. Ох, чует мое сердце, с такими замашками ты тут долго не продержишься. Алина замотала головой и предпочла не отвечать, но на всякий случай села ровнее, сняла ноги с подлокотников своего же кресла, и чинно стала потягивать принесенный коктейль. Прощаться с Сенчюри ей никак не хотелось, и корабельная жизнь, несмотря на все предупреждения ее новых друзей, нравилась ей все больше и больше. — А сейчас, — раскатился голос ди-джея, идущий непонятно откуда — для прекрасных девушек прекрасного Сенчюри звучит моя любимая старая песня! — О, Данни сегодня диджействует. — завертели головами девчонки. — А это еще кто? — Я в этом платье прямо чувствую себя человеком, а не мешком с капустой! Дани он же айтишник вроде? Да? — и получив Тамарин кивок, продолжила — Но иногда здесь его ди-джеем ставят. Вон он, лысый за стойкой. Алина повернула голову, но музыка заставила ее остолбенеть на мгновенье. Песня действительно была годов девяностых, но от этого французский баритон никак не терял своего природного очарования. — Ecoute moi… — А-а! А танцевать нам можно? — и после утвердительного ответа, не слушая возражения, потащила девчонок на танц-пол. В баре кроме персонала гифт-шопа практически больше не было народу, а значит, и стесняться было особо не кого, если и заподозрить, что хоть одна особа женского пола данного департмента имела комплексы. На середине песне лихо отплясывали уже все. Алина подлетела в стойке диск-жокея:- Привет. — Бон суар, мадмуазель. — сверкнул насмешливой улыбкой полноватый бритоголовый молодой мужчина. Алина второй раз за сегодняшний вечер потеряла дар речи. — Если ты еще и по-французски говоришь… — предостерегающе начала она через пару секунд. — То что? — продолжая перекрикивать музыку, он взял со стола огромный черный наушник, чтобы прослушать начало следующего отрывка, с легким незнакомым акцентом поинтересовался Данни. — Не знаю еще, но что-нибудь ужасно хорошее! — Алина пришла в полный восторг, полгода молчания лишили ее одного из любимейших удовольствий, а тут такая оказия! — Я только никак не разберу, откуда ты. Я так соскучилась по этому языку, ты и представить себе не можешь. Теперь, можешь даже не сопротивляться, я буду мучить тебя долгими беседами. Возможно нудными и тебе не интересными. Данни рассмеялся:- Очень интригующее предложение. От такого сложно отказаться. Вообще я из Канады. А еще у меня есть невеста. — А я замужем, — счастливо крикнула девушка, — Так что можно общаться без дурацкого флирта. А-а! вот почему мне акцент не разобрать никак было. Я поняла, что ты не из Франции, но остальное уже фиг с два. Выше моих сил. — А ты явно парижанка? — Спасибо за комплимент. Я русская. Но там жила три года, факт. Значит, я еще не совсем забыла, это радует. — О чем болтаем? Она уже и тебя совращает? — над стойкой показалась рыжая макушка. — Имей в виду, он держится как партизан, уже не одна фея себя зубки обломала. Завидую я твоей второй половине. — Спасибо, обязательно ей передам. Совсем наоборот, мы как раз заключили дружеское соглашение. Ну, дамы, что же порадует ваши сердца сегодня ночью? — галантно спросил канадец уже нормальным голосом, потому что в песне наметилась пауза. — Таркана хочу! Под него хоть танцевать можно, потому как Максим у тебя ведь все равно нет. — Это турок что-ли? — Он самый. — Есть такой. А теперь, — это уже звучало в микрофон, — для самой лучшей девушке на борту звучит ее любимая песня. А ну, покажите, на что вы способны в танце? Дважды упрашивать не пришлось, потом по специальному заказу была Мадонна, и Тимберлейк, и столько танцев, что по возвращению в родной коридор Алина стянула босоножки и пошла босиком. — Да, вечер удался. Ответом было коллективное и не очень трезвое хихиканье. Эстель развернулась:- Ну, всем привет, я удаляюсь. — Счастливая, спит на двухспальной кровати. — проворчала Бренда, со второй попытки попадая в скважину ключом. — Нет, я посплю и на своей второй полке, но грека рядом терпеть не буду. Дом, милый дом, — и Тамарины туфли тоже полетели куда-то, вглубь кабины. — Сейчас меня Ленка прибьет, если я ее разбужу, а я ее обязательно разбужу. О, ты не спишь. — выражение лица украинки не свидетельствовало ни о чем хорошем, что вообще, было не слишком удивительно, стрелки на часах подходили к половине четвертого, и Алина сочла за лучшее незаметно исче