— По-моему, он прекрасен! — тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка, все пытаясь привлечь внимание собаки. Но и лесть не подействовала, пес все также сидел, холодно уставившись куда-то в пространство.
— А, по-моему, он нас игнорирует. Ну-ка, отойди.
Алина сперва послушалась, а потом спросила:
— Зачем? Эй, ты что собираешься делать… — обеспокоенно начала она, но Дамиан, уже разбежавшись, несся прямо на клетку, словно намереваясь плечом вышибить дверь. В самый последний момент он затормозил. Собака не сдвинулась ни на сантиметр, продолжая сидеть каменным изваянием преграждая вход с другой стороны.
— Нервы у него, похоже, тоже железные. Как и мышцы. — одобрительно прокомментировал молодой человек.
Алина внимательно вгляделась в собаку:
— Знаешь, тут дело не в нервах…
— А в чем?
— Кажется, по его мнению, мы вообще не заслуживаем его внимания. Он весь в себе. Его бросили, обманули и он никому не верит. Ему больно, но не жалуется. Он очень гордый и сильный.
— Силы то ему точно не занимать. — пробормотал он с подозрением поглядывая на Алину, а ответом ему уже был умоляющий взгляд, который молодой человек слишком хорошо знал.
— Не думаешь же ты… — осторожно начал он.
— Он такой хороший и несправедливо его здесь оставлять!
— Но мы же за кошкой приехали! — оторопело напомнил Дамиан.
— А возьмем собаку. — очень логично ответила она. — Что здесь такого?
— Действительно ничего. Кроме того, что у тебя собак, отродясь, не было, и бойцовая порода — это не то, с чего следовало бы начинать. Ты же говорила, что не любишь собак за то, что они раболепствуют!
— Говорила! А он не такой. Он гордый, и ему плохо. — Алина прижалась лбом к клетке, так что сетка отпечаталась у нее на коже. — Мы должны ему помочь!
Дамиан знал, что спорить уже бесполезно, собака понравилась и ему самому, но все же пытался привести хоть какие-то разумные доводы:
— Нас убьет квартиродатель.
— А мы его спрячем! И я буду гулять с ним рано утром и поздно вечером. Ты ж знаешь в нашем захолустьем в это время все спят. — Алину уже ничто не могло остановить, и голос разума был оглушен заявлением о том, что юг Парижа вдруг стал захолустьем.
— Но он же тебя и знать не хочет.
Девушка снова просунула пальцы сквозь решетку и погладила стоящее торчком ухо:
— Мы подружимся. Я это знаю. Его зовут Урикан. Харрикейн — по-английски.
— Ураган значит. Мда. Надеюсь, что съест он нас хотя бы не в первый же день. — с этими словами Дамиан последний раз окинул собаку взглядом, в котором одобрение мешалось с большим сомнением, махнул рукой и пошел выяснять, что требуется для такого усыновления.
Естественно история на этом не закончилась, а только началась. Оказалось, что нужных документов у них нет, что квартира, которую они снимали, не походит размерами, а зарплата недостаточна для содержания такой дорогостоящей собаки. Но французы просто не знали Алину, она была готова перелезть через стену, перегрызть колючую проволоку и похитить уже ставшего любимым пса под покровом ночи. А когда она узнала, что собак, попавших в питомник, и никому не приглянувшихся, через два месяца усыпляют, повергло ее в шок. Такой участи она не пожелала бы никому, даже таракану, а уж тем более такому красивому и несчастному существу, как Урикан.
На протяжении недели, каждый день девушка ездила к нему на скутере через весь город, везя в багажнике какой-нибудь гостинец, и медленно, но верно, лед тронулся. Через несколько дней Урик стал робко вилять хвостом при ее появлении, а в конце недели уже готов был снести дверь тюрьмы в нетерпении, когда же Алина откроет замок, и можно будет вылизать ей уши. Почему-то именно эта часть тела подверглась порыву собачьих чувств. И через восемь дней, ушедших на то, чтобы без зазрения совести подделать все нужные документы, Алина стала гордой обладательницей одного очень счастливого бультерьера. А уж сама новоиспеченная собаковладелица так и сияла, когда забирала его домой, так что, когда вопрос о переезде в Россию стал уже решенным, и речи не могло быть о том, чтобы собаку оставить во Франции. Сашка же был так упоен ее возвращением, что был согласен жить в одном доме даже с динозавром, если бы хоть один такой экземпляр сохранился до наших пор.
Доверяя досужим разговорам, страшным историям и неизвестно откуда берущимся новостям, люди думают, что любая собака бойцовой породы несомненно бросится на них при первой же встречи и если не убьет, то уж покалечит то наверняка. То, что вымысла во всем этом не менее, чем девять десятых, никого не волнует и любой прохожий перейдет на другую сторону тротуара, похватает все свои котомки на остановке или вообще повернет в противоположную сторону, даже если смертельно опаздывает, чуть вдалеке завидит пит-буля, стаффордшира или вообще этого дракона под именем бультерьер. Поэтому, Алина, вполне привыкнув к такой реакции на ее любимца, которая, впрочем, ее совсем не беспокоила, слегка удивилась, когда на Сашкином лице расцвела улыбка неимоверного обожания при виде здорового зубастого пса вылезшего из клетки, в которой он и провел весь полет.