— Ты-то куда наряжаешься? — поинтересовалась Тамара, примостившись на краешке стула, который доверху был завален отвергнутой одеждой.
Алина, которой по плану полагалось теряться в свете ослепительной красоты Эстель, как-то вопреки своему желанию выглядела гораздо лучше, чем когда-либо на греческой вечеринке. Она сделала особенный макияж, а именно белым карандашом подчеркнула внутренние уголки глаз, что сделало ее взгляд немного кошачьим. Одела бежевый свитер с вырезом на спине, такого же цвета брюки и широкий коричневый пояс. Эстель напротив выбрала смелый топ зеленого цвета, коорый держался только на груди, вызывающе открытый, и короткую белую юбку, тем самым две девушки составляли две стороны женской сущности. Теперь осталось увидеть, на какую же из них клюнет Адонис.
— И не наряжаюсь я абсолютно. — вспыхнула Алина. — Видишь же все закрытое.
— Ха-ха. Мой бывший любил повторять, что эротично не то, что открыто. А то, что оставляет место для воображения.
Эстель озабочено вертелась перед зеркалом, и услышав такое, встревожилась:
— Что ты думаешь, это не пойдет? — но, готовую уже содрать через голову небольшой кусочек зеленой материи, девушку остановил телефон.
Наташа со смехом собралась ответить, но южно-африканка буквально выдрала у нее трубку. Однока в следующую секунду выражение лица молодой женщины сменилось с возбужденно-нетерпеливого на тоскливое и растерянное:
— Нет, Кузьмин, послушай, нам больше не стоит встречаться. Нет. Я не думаю, что что-то можно исправить. — она напряженно слушала, девчонки тоже притихли. Наташа со вздохом прикурила новую сигарету, наполнив каюту дымом. — Послушай, я знаю, что я все еще твоя жена, но ведь это только официально. Все кончено. Мы просто друг другу не подходим. — она еще немного послушала, скривилась и твердо сказала — Все. Я кладу трубку.
После щелчка она встряхнула головой и с облегчением произнесла:
— Господи, как хорошо, что мне больше не придется это терпеть. Как хорошо, что я улетаю так скоро.
— Что он там, никак не успокоится?
— Люблю, не могу, вернись, шлюха, ненавижу, стерва. Мне на тебя наплевать — скептически подняв брови, перечислила почти бывшая жена. — Сам не знает, что хочет.
— Да чего уж непонятного. — хмыкнула Тома.
Телефон снова зазвонил электронную мелодию. Эстель замахала руками и попятилась к двери:
— Меня нет. Я умерла и записки не оставила. Все, хватит с меня бреда.
— Да. — Алина успокаивающе покачала головой. — Мы уже идем. Это Димитрий. Пора!
И в тесной прокуренной комнате через мгновение уже никого не осталось.
Вечеринка, если ее можно было так назвать, как всегда оборвалась на том моменте, когда Йорго стал собираться на дьюти. Несмотря ни на что, их уроки греческого все же продолжались. В глубине души грека вовсе не радовала такая дополнительная нагрузка, но ему было интересно знать, как скоро ей это надоест. Но каждый раз в половину третьего утра он покидал всеобщее сборище, и Алина, зная это, заранее приставала к нему с просьбой об очередном задании.
Сейчас девчонки переглянулись между собой, уже хорошо набравшиеся, но еще больше напоившие греков, кажется только Йоргес был более ли менее трезв, да и то, потому что ему еще предстояло полночи нести вахту. Эстель тут же ущипнула Димитрия, они поднялись вместе, но прощаясь Эстель вдруг вспомнила что-то срочное:
— Иди, я сейчас приду.
— Да ладно, я подожду.
— Нет, иди.
— Нет, я тебя дождусь, мне ничего не стоит.
Алина безразлично слушая пререкания, все еще сидела на полу в не очень трезвом дурмане.
Эстель поднялась на цыпочки и шепнула что-то на ухо упрямому греку.
— А-а. — протянул тот уважительно. — Ну ладно, давай быстрей, а то я усну. Спокойной ночи.
Алине стало очень любопытно, что же как же все-таки ее подруга отправила спать молодого человека одного, но решила выяснить это позже. Пока все шло по плану.
— М-да. Я тоже пошел. Калинихта. — Йоргес легким кивком головы попрощался со всеми и вышел. Алина с легким сожалением проводила его глазами. Их осталось трое.
— Ладно, пошли и мы.
— Может, еще посидишь? — Адонис, кажется, решил сменить тактику.
Алина с деланным сомнением посмотрела на него.
— Х-м. — протянула она нерешительно. — даже и не знаю. В любом случае мне надо принять душ.