Она натянула черный льняной капюшон на голову. Отверстия для глаз были закрыты кисеей: ее глаз не было видно.
— Вы готовы? — спросила она.
— Какое это имеет значение? — Радо опустил шелковую маску из своей шляпы. Она закрывала его лицо сверху до усов. — Вы спускаетесь впереди, мой мальчик, — сказал он с подчеркнутой вежливостью.
Шип обернула канат вокруг руки и шагнула в пустоту. Повернувшись к нему лицом, она сказала:
— Когда я спущусь, я дерну канат дважды. По этому сигналу вы начинаете спуск.
— Понятно.
— Не вздумайте навалиться на веревку до конца моего спуска. Только по сигналу.
— Не понимаю, почему мы не можем выйти через вестибюль как цивилизованные люди?
Шип не ответила. Она пропала в темноте.
Радо наблюдал за дерганием нагруженной веревки. Он забавлялся мыслью: что, если бы он перерезал веревку? Она упала бы на жесткую мостовую с высоты трех-четырех этажей. Это избавило бы его от Шипа-в-боку… Он уже видел себя с клинком, перерезающим канат. Это так легко.
Почему бы и нет? У него на руках останется сундук с золотом Храма, и пройдет немало времени, прежде чем стражи Храма выследят его.
Год, от силы два.
По канату пробежала волна сигнала, затем второго.
— Еще одна загубленная мечта, — ухмыльнулся он вслух.
Он забрался на подоконник. В одно мгновение его ощущения обрели остроту. Он почувствовал меч за спиной. Запах перчаток из оленьей кожи. Скрип ботинок, скользнувших с подоконника.
Он не спускался вниз, а скорее, регулировал свое падение, пока кожа его перчаток не раскалилась от трения. Он приостановил спуск. Повернувшись два раза, он уперся в стену ногами и таким образом преодолел последние этажи спуска.
— Опять какие-то выходки? — сказала Шип.
— Я пытался повеситься.
— Что помешало?
— Я решил, что не следует строить ловушку не тому человеку.
Они крадучись вышли из аллеи. Улицы казались пустынными, как это и должно быть: десятый удар колоколов прозвучал давно. Радо двинулся дальше, но Шип остановила его. Жестами она показала, что надо осмотреться.
Напротив через дорогу стояло импозантное, но неизвестное здание в половину высоты «Красной лягушки». На правильные очертания углов, дверей и окон накладывалась тень. Радо сфокусировал глаза и увидел, что это был человек.
Шип взяла в руку стилет, но Радо замотал головой.
— Пропустим его, — еле выдохнул он, — так будет тише.
Шип пожала плечами и вернула оружие на место.
Она упала на живот и поползла. Радо восхитился ее змеиным передвижениям, но ничего подобного он проделать сам не мог. Подошвы ее мягких туфель исчезли за углом.
Радо ожесточился и завернулся в накидку. Поля его шляпы опустились, когда он прижался к стене дома. Он думал, что он один в дверном проеме соседнего дома, и почти закричал, когда руки Шип в перчатке коснулись его спины.
— Не делай так, — сказал он сквозь сжатые зубы.
— Они наблюдают за гостиницей, — прошептала она. — Теперь вам понятно, почему мы не пошли парадным входом?
Они покинули свое прикрытие и стали передвигаться по улице от двери к двери, от колонны к колонне, подобно призракам, танцующим тайный менуэт. В конце улицы Корморинг Шип вышла из-под теней зданий и стала изучать верхние этажи и силуэты крыш вокруг.
— Что ты надумала? — спросил граф.
— Изучаю облака.
— Ночью? Ты с ума сошла? Спрячься, пока не увидели!
Она вернулась в тень, но до ужаса медленно.
— Милорд, есть другие основания для комендантского часа, помимо того, чтобы не давать народу погрязнуть в пороке. А именно, помешать людям увидеть то, что Братья летают в облаках.
— О чем это ты?
— Об освещенных облаках, милорд, а также о комендантском часе. О чем это говорит? О том, что Братья имеют какого-то рода летающий корабль, на котором они могут добраться до Прайос быстро как птицы. — Она изогнула шею, чтобы увидеть краешек освещенного неба между высокими домами. — Они наблюдают за городом сверху, но нас они не смогут увидеть: им помешают облака. Я первой их услышу, прежде чем они увидят нас.
— Ты совсем свихнулась. Летающие корабли!
Ее лицо под капюшоном повернулось к нему:
— Ты считаешь, что Факт не способен на это?
Кровь прилила к его лицу. Он вспомнил всеохватывающее присутствие Факта сегодня днем. Волосы зашевелились на его голове. Ему не хватало трубки.
— Мы теряем время. Пошли.
Корморская дорога вела от Площади Принцессы на юг и кончалась на дороге Баринад, главной авеню в этой части города. Шип перешла на бег. У нее был выработан способ скоростного покрытия больших расстояний, который не утомлял ее. Граф не смог за ней поспеть: он пил много пива, много курил смолы. Он быстро шел, не теряя ее из виду.