Если смотреть издалека, то Саграда Фамилия не выглядела даже как человеческое творение, скорее как скала выточенная водопадом со сталактитами и сталагмитами, как муравеник, если вы в состоянии увидеть совершенство его линий. Собор казался сделанным из песка, что тоже приближало его к природе, а уж лестницы, как улитки и витражи, словно цветы все больше выбивали его из ряда обычных строений.
Еще издалека Алина, Наташка, Ленка и Тамара рассматривали удивительное сооружение среди подъемных кранов и строительных лесов. Алина выдавала те факты, которые помнила о соборе. То, что строили его на пожертвования прихожан и только сейчас стали вкладываться инвесторы, поэтому строительство длится уже больше века. Потом то, что долго спорили после смерти архитектора, стоит ли вообще его достраивать, потому что чертежи сгорели во время испанской гражданской войны. Последнее, что пришло ей на ум, было то, что все в соборе что-то означает: двенадцать башен — апостолов, высота ниже на один метр самого высокого холма Барселоны, чтобы подчеркнуть преклонение человека перед творением Создателя и все в том же духе.
Когда девчонки преодолели километровую очередь за билетами, которая, однако, двигалась достаточно быстро, они застыли минут на десять все, как одна, задрав головы перед главным входом. Тут было на что посмотреть, — помимо оживших в камне иллюстраций к Библии, каждая мельчайшая деталь притягивала взгляд. Колонны опирались на черепах, всюду ползали ящерки, летали гуси, высовывались чьи-то головы со странными украшениями, цвели цветы, плавали рыбы и ползли змеи. Алина долго рассматривала голову коровы с длинными изогнутыми рогами. Она вспомнила, что после смерти архитектора в городе велась бурная дискуссия, стоит ли продолжать строительство? Так как планы архитектора были никому неизвестны, то люди сомневались, сможет ли кто-нибудь повторить его стиль. В итоге, как они прочитали на табличке, строительство намеревались закончить к двадцать шестому году, так что идея, оставить храм незавершенным, канула в небытие.
Девчонки посмотрели и первый этаж с огромными тенистыми сводами, поднялись по винтовым лестницам на башни, окна которых выходили прямо на зеленое возвышение с красным крестом и голубями. Внизу тень от собора лежала на огромном куске земли, дорогах со снующими машинами и людьми, небольшом пруду и казалось, что она живет своей собственной жизнью, паря в воздухе, не касаясь земли. Тут и там можно было увидеть вазы с цветами, башенки с фруктами, витражи и изречения из Библии. Когда девчонки вышли наружу, почти полностью забив фотоаппараты снимками, у них осталось странное ощущение, что они побывали в замке спящей красавицы, а не строгом церковном учреждении. Гауди, по слухам, был глубоко религиозным человеком, но так как он был еще и талантливейшим и неповторимым архитектором, то собор получился единственным в своем роде и сказочно-волшебным.
Даже Ленка, меряя улицы Барселоны своим широким шагом, настроилась на романтический лад. Гифт-шоп притих, и каждый думал о чем-то хорошем, так что с полной уверенностью можно было сказать, что архитектор достиг своей цели. Правда, такое настроение у них продлилось не долго. Как только вся компания вышла на улицу, в простонародье носящей название «Проспект живых статуй», они только и тыкали с хохотом пальцами то в один, то в другой персонаж. Мимы или, как их еще называли немые артисты, стояли здесь на каждом шагу. Непомерно толстая тетка, не поместившаяся бы ни в один грузовой лифт, то и дело приседала в реверансе на умильно коротеньких ножках. Ангел, устроивший себе перерыв, опустив белоснежные крылья и сдвинув нимб на бок, мирно курил в уголочке. Зомби с кровавой пастью и стекающими по подбородку чьими-то внутренностями показывал дорогу по карте заблудившимся китаянкам-туристкам. Эльф пил пиво, немало не стесняясь проходящих мимо людей. У каждого рядом стояла тарелочка для так называемых подношений, что и составляло их дневную зарплату. В конце улицы им встретился Милан с Раджем, уморительные и пошлые замечания коих только добавили развлечений в программу.
Время, отведенное на прогулку, медленно подходило к концу. И лотки с самыми разными сластями и небольшой птичий рынок пришлось оставить на следующий раз, равно как и парк… В порту Алина немного отстала под предлогом звонка папе. Собственно говоря, это так и было, но ей не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал, о чем они будут говорить. Точнее о ком.
— И никаких признаков жизни он не подает, но мне кажется, что это именно тот человек, которого всю жизнь ждала! Ты даже представить себе не можешь, насколько мы похожи. Но почему он не отвечает, я никак не могу понять? — речь шла естественно о барабанщике.
Папа на этот счет был очень реалистичен, особенно потому, что слишком хорошо знал свою непутевую дочь.
— Если он на тебя похож, сгорите оба. Неужели тебе не хватило опыта с бывшим мужем? Может, все-таки пора признать, что имея такую сумасшедшую голову на плечах, в супруги тебе можно брать только рационального и практичного человека. Такого, который будет о тебе заботиться. Того, кого должен тебя уравновешивать, а не тянуть за собой в бездну. Мало того, что он пьет, так он еще и психически не уравновешен. Спасти ты его не спасешь, пропадете оба.
Алина шокировано молчала. Она ждала от единственного родителя понимания и поддержки, а услышала полностью тому противоположное.
— Судя по всему, твой грек именно тот человек, который тебе нужен, а совсем не барабанщик. И потом. Если он тебе не отвечает, сам первый не написал и не позвонил…
— Да куда он мне позвонит? — с негодованием перебила девушка.
— Алина. — наставительно сказал папа на том конце провода. Девушка прямо воочию увидела, как он поднял палец. — Когда мужчине надо, он тебя найдет на луне, не то, что на корабле. А когда не надо, то найдется тысяч причин, почему нет. И не надо искать белый гриб посреди Невского проспекта. Его там просто нет. И в психологии ты тоже ничего нового все равно не изобретешь, уже все написано до тебя. Так что если от него ни слуха не духа, значит так ты ему и нужна. Да и вообще, мне кажется, ты его просто придумала. Никакой он не удивительный замечательный, а просто алкоголик с проблемным характером.
— Неправда! — злые слезы набежали на глаза. Ей хотелось затопать ногами, как в детстве.
— Ну, тебе виднее, я сказал свое мнение. Ты бы лучше получше узнала своего Георгия, или как его там. Может быть, он вовсе не такой зануда. Я не верю, чтобы у него совсем не было никаких интересных черт. Но опять же. Решать тебе.
— Да уж не сомневайся. Решу как-нибудь без сопливых. — девушка швырнула трубку на рычаг, даже попрощавшись.
Она шла и против воли думала, что может быть, отец был прав, они вместе взорвали бы корабль и погибли бы оба? Ну, так что же, — злобно подумалось ей, почему нет? Чем хуже такой конец, чем существование во имя того, чтобы с утра думать, что бы такого приготовить на обед и ругаться из-за канала в телевизоре. Девушка не считала себя или Джоша кем-то исключительным, ей нравилось думать, что они не такие как остальные. По большей части это так и было, но она не обольщалась, думая, что они одни такие в целом свете, подобно четырнадцатилетним подросткам, стоящим на пороге первого любовного переживания, и думающим, что до них никто и никогда так не любил. Тут даже она путалась, то думая, что только он один может ее понять, то обижалась на его затянувшееся молчание… и все же. Все же сейчас ей сильно его не хватало. И как мужчины, но прежде всего, как собеседника. Думать о том, что есть шанс, никогда больше его не увидеть, она просто не желала.
Потом естественным путем мысли у девушки закрутились вокруг грека. Он был положительный, правильный и тем самым скучный. Куда более захватывающими были переживания и тернии вокруг барабанщика. Грек ей нравился, но как можно было полюбить такого педанта. Ведь кроме своей работы ничего в своей жизни больше не видел. Именно так думала девушка, делая выбор не в пользу второго.
Вечером они отправились в Мурано, но почти никакого удовольствия девушка от похода в знаменитый ресторан не получила. Там всего было слишком много: людей, золотого цвета, разговоров. Стоя перед стойкой метроди напротив огромных стеклянных дверей, пока готовили их столик, девушка чувствовала себя неуютно от фальшивой учтивости и наигранной вежливости. Единственное, что в этой демонстрации было настоящим, так это уважение к погонам Йорго. Офицеры имели власть повсюду на корабле, и девушке не могло это не льстить. В остальном же радости Алина не видела. Каждому официанту было что-то от нее надо. То узнать, как прошел сегодня день, то хочет ли она хлеба, вина, воды, и если да, то, какого именно. Разговаривать было практически невозможно, но девушка была даже этому рада. Накануне ночью Йорго признался девушке в любви, что не стало для нее откровенностью, но тем не менее, как на это реагировать Алина до сих пор не знала. Он просил ее поехать с ним после окончания контракта в Германию, где Селебрити строила корабль нового класса. Что ему ответить, девушка не знала. Она рассеянно вертела в руках длинную и тяжелую сверкающую вилку, в пол-уха слушая, о чем говорит молодой человек. Они уже заказали еду, выбрали вино, и им принесли воду, когда какое-то слово заставило девушку оторваться от мыслей о барабанщике.