— Хорошо вам, шоппи, у нас так сорок пять минут перерыв, и хоть убейся. — Зато у нас работа тяжелее! Сегодня формула найт, так придется весь вечер украшать собой магазин! — И она называет это работой. — Непонятно к кому обращаясь, покачал негр головой в сеточке. — порезать тебя что-ли вместо пеперони на пиццу? — А ты в вечернем платье и на каблуках будешь продавать шоколадные даймонды? — А что? — Подбоченился тот. — Держи, готова твоя паста. Приятного аппетита. Через несколько минут Алина, слово в слово повторив за Тамарой все составляющие ее блюда, познакомившись с сообщительным поваром и получив свою тарелку с горячими макаронами, которые здесь именовались пастой, присела за стол к подруге, которая уже вовсю уплетала пищу, от которой прямо пар шел. — Вкуснотища! — Да уж. Нас так не кормят. — с набитым ртом подтвердила Тома. — Слушай, а почему мы каждый день тут не едим? — А кто нас сюда каждый день пустит? Просто сегодня нам повезло, точнее не повезло, но это смотря с какой стороны посмотреть. Когда у нас перерыв на обед, а наш месс закрыт, значит, мы имеем полное право заявиться к гостям. А иначе, фиг. — Значит, повезло! — уверенно заявила Алина, обжигаясь горячим куском с тянущимся сыром. — нет, ну как вкусно! — Просто мы голодные. Ну и пиццу, в принципе, тут хорошую делают. — Ну как тебе корабельная жизнь? Освоилась? Алина задумалась, однозначно ответь было сложно. — Пока непонятно, если честно. Такое ощущение, что я на другую планету попала. Вроде люди, еда, одежда — все то же самое, что и на берегу, а только копни поглубже, все по другому. А про отношения между людьми я вообще молчу. Тамара покончила с пиццей и придвинула к себе тарелку с макаронами. Вся посуда была одинаковых цветов, словно один огромный сервиз, в котором чашки, тарелки, блюдца и все остальное составляли между собой одно целое. — Ты что конкретно имеешь в виду, мужиков, работу или дружбу? — Да все вместе. — Ну про работу и дружбу могу сказать одно: лично мне это напоминает армию. Здесь через все проходишь вместе и если уж друзья завелись, так это и на всю жизнь. — За шесть то месяцев? Ну, не знаю. Мне, чтобы человека назвать другом, надо годами с ним общаться, и пройти через многое, а не так, поболтаться по морю, один контракт. — Ты за один контракт, дорогая, увидишь и переживешь столько, сколько нормальный человек на берегу за не сколько лет не осилит. Алина недоверчиво посмотрела на соседку, и даже на мгновение оторвалась от своей пасты. — Как это? — А вот посмотришь. — пророческим тоном произнесла Тома и фыркнула, — но про мужиков — страсти мексиканские, а ноль на выходе. — И ты туда же. Все об этом твердят. А ты что, тоже на себе проверяла? — Типа того. Алина никогда не отличалась особой тактичностью, но с Тамарой как-то очень просто было общаться, с кем-нибудь бы, может, она и подумала, но тут спросила напролом:- И как его звали? Тома с минуту помолчала, якобы поглощенная кофе, и, наконец, немного нехотя, но все же ответила:- Джованни. — И? — И ничего. Любовь была, прямо отсюда и до небес. Он меня отбил у одного хорвата на прошлом корабле. Таскал цветы охапками, вечно торчал у меня в магазине, шоколадными сердечками обкладывал кассу. Мы с ним постоянно были вместе, и на работе, когда он заканчивал, и закрывали ресторан, в аутсайде. Вообще, прямо таки Ромео, даже я почти поверила. — А дальше? — допытывалась Алина, потому что Тамара снова замолчала. — А дальше мы разъехались на каникулы, он звонил чуть ли не каждый день мне в Пятигорск, письма писал, и на следующий контракт мы собирались вместе на один корабль. Пауза снова затянулась, и Алина собралась было снова бестактно поинтересоваться, но Тома закончила сама с невеселой усмешкой. — По закону подлости, а может так и правильно, его послали на Милениум, а меня сюда. Мне-то не перевестись вообще никак, а у него дядя в офисе работал и вот он оказался на Констелейшене, это все-таки тоже в Средиземном море плавает, сказал отсюда уже легче. А потом писать стал реже и реже, а я узнала, что там его бывшая с предыдущего корабля, которая уехала через несколько недель как я там появилась. Они на тот момент якобы расстались. Ну, в итоге, парочка там сейчас так и плавает, ясное дело назад сошлись, и любовь теперь отсюда до небес у него уже не со мной. — А ты?! — А я что? У меня тут вино… — Тьфу, — Алина аж поперхнулась ромашковым чаем, на который сама не заметила, как перешла, — какое вино?! Этот хорват что-ли, губки бантиком, или серб, кто его там разберет?! Ты что не можешь к Джованни на корабль сходить? Если мы в одних портах, как я понимаю, стоим? Тамара выразительно повертела пальцем у виска, одновременно умудрившись приподнять одну бровь:- Во-первых, мы только через месяц будем в Средиземном, но даже если и так, я еще не совсем гордость потеряла, чтобы как его бывшая, точнее уж актуальная мадам румынка, бегать за мужиком по всему белому свету. Алина тут же оборвала себя, готовая засыпать подругу аргументами в пользу того, что за любовь нужно бороться, что нельзя просто так опускать руки, и еще много чего в том же духе. Томины слова, такие простые и понятные, о том, что у женщины должна быть гордость, и это мужчины должны бегать за ними, а вовсе не наоборот, сразила ее наповал. А ведь ну ничего нового девушка для себя не услышала, но просто подруга, несомненно, тоже переживавшая, с таким достоинством высказала эту прописную истину, что возразить было нечего, да и не надо было. — Какая ты молодец. — с чувством покачала головой Алина. Тут уж настала Тамарин черед удивляться:- Я? Почему молодец-то? — Потому что ты не прошибаешь лбом стенки, чтобы оказаться затем в соседней камере. — не очень понятно выразилась та в ответ. — Пошли? Я бы еще поспать хотела, наверное, а то всего пару часов спала. — Да поскакали! Не забудь, что переодеться надо в вечернее платье. Тебя будить? — Да-да, будить. Обязательно, а то просплю все на свете. А что там? — на секунду замешкалась она и махнула рукой в противоположенную сторону. — Бэк. Или афт, или как там его, спроси у греков лучше, как задница корабля называется. — То есть там конец Сенчюри? — Угу. Ты идешь, или что? Я прямо в лифте засну сейчас. Алина потопталась на месте и смущенно попросила:- Ты едь, я только на секундочку гляну. Я ни разу не видела, что там. Быстренько гляну и приду. Тома уже вовсю зевала, но все же умудрилась высказаться в перерыве:- Через полтора часа ты должна быть при полном параде. Но я тебе пораньше звякну, вдруг проспишь. Девушка согласно закивала и во всю прыть помчалась к огромным стеклянным дверям, привлекшим ее внимание. Снаружи стояли столики и в целом меблировка повторяла столовую для пассажиров, разве что столики стояли прямо у самого края, за которым далеко внизу шумел пенный белый след корабля, затейливый хвост которого не исчезал сразу, как девушка помнила, бывало после лодки, а тянулся почти на сколько хватало глаз, исчезая где-то вдали. Как только автоматические двери распахнулись, на нее прямо дохнуло теплым вечерним воздухом, к которому как везде, здесь, примешивался слегка сладковатый йодный дух. Алина постояла несколько минут пытаясь охватить взглядом нескончаемую линию горизонта. Но какой там взгляд, даже если вертеть головой как страус и иметь такую же длинную шею, обзор ограничивался какими-то двадцатью метрами задней палубы, а море было всюду. Огромное и беспокойно шевелящееся, а через какое-то время девушке стало казаться, что оно наступает всей своей массой на маленький кораблик, и вот-вот его проглотит, словно зверь маленькую мошку. Алина затрясла головой, отгоняя наваждение, и вдруг осознала, что почти стемнело. Испугавшись, что простояла тут не меньше часа, она уставилась на часы и ничего не поняла. Прошло от силы минут десять, а стемнело буквально на глазах. Лиловый цвет целиком исчез с неба, уступая серому и темно-синему, и лишь в нескольких местах солнце последним усилием прорывалась в золотые трещины облаков. Девушка пожалела, что с собой не было фотокамеры, а потом подумала, уже идя к лифту, что никакое достижение человека не способно было передать всей мощи и красоты природы, всех оттенков и такого простого непостижимого величия, которого человеку не дано было достичь, наверное, никогда. Попробую описать это в стихах, решила она, если, конечно, из этого что-нибудь выйдет, но я просто обязана попытаться…Проснувшись после брейка и решив, что лучше было бы совсем не спать, она под бодрым руководством Тамары пыталась выбрать себе платье. — Ну, нет у меня черного, что мне теперь за борт прыгать? Черноглазая подруга вертела в руках длинное голубое на корсете, купленное когда-то в Париже. — Тогда это. В мини юбке тебе Ким голову оторвет, да и мне заодно. Одевайся!