Алина насмешливо посмотрела на него:
— Можно спросить? А тебе сколько лет?
— Можно. Двадцать. Послезавтра двадцать один. Уже смогу официально покупать виски в баре.
Алина мысленно покачала головой. Не зря же он показался ей героем школы. Она почти угадала. Школу он закончил совсем не так давно.
— Ты первый раз на корабле?
— Да. А ты?
— Я тоже.
— Я сегодня первый раз побывал во Франции.
— А я тут жила три года.
— Серьезно? Вот это да! С ума сойти. мне думается, это самая романтичная страна в мире.
Алине очень хотелось съязвить на счет того, что по этому поводу думается ей, но он лишь произнесла:
— Гм. Наверное.
— А что ты там делала? — Марк переменил позу, непринужденно, как будто, так и надо, встал на руки и сделал несколько шагов. Если молодой человек рассчитывал произвести впечатление, то ему это полностью удалось.
— Это ты что делаешь? Я… — девушка замялась. Врать ей не хотелось, но и рассказывать всю подноготную Алина тоже не собиралась. Пришлось ни вашим, ни нашим, — Да ничего особенного. Училась. В Сорбоне. Ты вернешься в нормальное состояние или мне тоже надо перевернуться, чтобы с тобой разговаривать?!
— Неизвестно, чье положение более нормальное? Ты серьезно считаешь, что учиться в Сорбоне, это ничего особенного?! Это же лучше университет в Европе и почти самый древнейший! С ума сойти, а в Этрета ты была? Мы сегодня там были на экскурсии. Алебастровый берег, еще его зовут.
У Алины тоскливо заныло сердце. Ну почему прошлому всегда надо вмешиваться в настоящее?
— Этрета? Я?
— Ну, это место еще многие художники рисовали. Там есть такой утес…
— С дыркой. И внизу можно пройти и утес поменьше. Его импрессионисты часто, как сюжет использовали, и у Гюго на рисунках он есть. — Алина вздохнула и вынесла сама себе приговор. — Была.
— Гюго же писатель. Кажется. А где ты еще была?
— Он рисовал тоже. Много морских пейзажей. А ты? Что мы все обо мне?
— Просто ты такая исключительная и особенная. — Марк повернул к ней сияющее лицо. — А я до корабля почти нигде не был. Так по Штатам слегка с семьей путешествовали, у сестры был. Она на Гаваях живет. Хотя это тоже Америка. Значит, получается, совсем нигде.
— Америка тоже большая. А где ты родился?
— В Калифорнии, Сан-Франциско. Это маленький штат. А какой птицей ты бы хотел быть?
— Что?
— Ну, птицей? Я, наверное, орлом.
Она усмехнулась, потому что он ничуть и не напоминал эту гордую и величественную птицу. Скорее на чайку.
— А я ласточкой-стригунком. Они летают быстро. Или, на худой конец, голубем.
— Да? Почему?
— Меня звали паломой, когда я была в Венесуэлле. Это на испанском.
— А ты часто смотришь на звезды? Знаешь на корабле так мало времени смотреть на звезды.
Алина фыркнула:
— Здесь мало времени вообще для всего. Для жизни, для баскетбола, для сна. Да для всех нормальных вещей, а уж про звезды и говорить нечего.
— Ты, наверное, хочешь спать.
Алина покачала головой и тут же зевнула. Глаза предательски слипались сами собой.
— Завтра пойдем играть?
Алина улыбнулась, играть она готова была круглые сутки:
— Конечно, пойдем. А где мы будем завтра?
— В Испании. А потом в Лиссабоне. Ну, значит, я позвоню тебе в Испании.
Алина рассмеялась, и на душе у девушки потеплело. Марк непонимающе поднял брови.
— Звучит, как будто мы специально едем в Испанию, чтобы поиграть в баскетбол. Разве не забавно?
Марк тоже заулыбался, и они оба поднялись с дощатого пола опен-дека. На выходе он повернул.
— Ты куда? — удивилась Алина.
— А я здесь живу. — показал он на коридор, каюты которого выходили прямо на палубу.
— Вот это да! — позавидовала она, и поняла, что если сейчас не доберется до кровати, то уснет прямо тут, на ковре. — Ну, спокойной ночи.
Прошло два дня. В Лиссабоне с самого начала что-то пошло не так. Когда они гуляли по Ла Коруне вчера днем, Марк так восхищенно и смотрел на девушку, так легко им было разговаривать, так ярко светило солнце. Все было по-другому. Они снова болтали обо всем на свете и в то же время ни о чем серьезном. Они фотографировались всюду и везде: у забавного фонтана с толстым котом на большом шаре, на гранитных скамейках с такими же гранитными, сидящими на них людьми, и на выставке под открытом небе, посвященной почему-то Икару. Алина попыталась рассказать ему этот миф, но ее английского явно было не достаточно для древнегреческой литературы. И даже так, все это было с шутками и смехом, а не с вежливой отчужденностью, которой ее встретил Марк в прекрасной столице Португалии.
Девушка не могла понять, что изменилось. Звонить первой — так она не звонила, не звала вместе пойти в аут ни первый раз, ни сегодня. И не она пришла к нему после работы, чтобы снова пригласить на опен-дек. Девушка, в принципе, не строила относительно молодого певца решительно никаких планов в твердой уверенности, что девушки его не интересуют. Именно так, в ее представлении Марк был геем до того самого момента, как вчера он не поцеловал ее совсем уже не по-дружески, чтобы пожелать девушке спокойной ночи.
Но и после этого, на следующий день, она хоть и очень обрадовалась, но никак не ждала его звонка. Так что же все-таки изменилось за то короткое время, что прошло с утреннего взволнованного звонка в ее каюту и просьбой не уходить без него?
Может то, что на них смотрел весь автобус, его смутило. Рядом сидели танцоры, девчонки и парни из одного с ним департмента. Не одна Алина приписывала ребятам из ансамбля нетрадиционную ориентацию, и то, что сейчас он сидел рядом с девушкой, вызвало немало перешептываний между кресел и любопытных взглядов исподтишка. Но эту версию девушка отмела, как бессмысленную. Для нее с определенного момента стало безразлично, что подумают, и как посмотрят на нее окружающие. И девушка как-то не допускала мысль, что для кое-кого это все еще имело значение. Пока они ехали, он сказал ей от силы пару слов. Девушка приписала это его нежеланию выставлять все на показ, и стала ждать, пока они останутся наедине. Алина болтала с каким-то черным парнем о его бабушке с Украины, которая в другой ситуации непременно бы стала для нее объектом насмешки, но сейчас она была рада и этой дурацкой трепотне. Неловкое молчание она тихо ненавидела, и все же девушка была горда и счастлива, вспоминая вчерашние поцелуи.
Марк рассказывал кому-то с соседнего сиденья про руины, по карте пытаясь отыскать собор, который хотел посмотреть. А Алина тем временем попробовала незаметно оглядеть себя со стороны. Алина стала раздумывать о своем внешнем виде, как о причине такого непонятного его поведения, потому что с момента выхода из автобуса на главной площади молчание с его стороны прерывалось исключительно лаконичными «да» или «нет». Да, пожалуй, немного откровенно, но, кажется, не вульгарно. Алина оделась специально для него: короткая бежевая юбка с оборками, купленная в свое время для мужа, который только радовался, когда его жену преследовали жадными взглядами, коричневая майка на бретельках и желтый купальник, на случай, если попадется пляж. Пока она одевалась, наряд виделся ей привлекательным, теперь же девушка чувствовала себя слишком толстой для мини и вообще ощущала себя не в своей тарелке.
Они стояли на огромной площади Коммерции с каменным всадником Жозе Первым посередине и триумфальной аркой, с прилегающими к ней невысокими желтыми зданиями с галереями-аркадами на первом этаже, которые образовывали букву «П». Напротив арки виднелась лестница, спускающееся прямо к реке. Она перебрала в голове все события прошлого дня: гуляние по испанскому порту, где Алина в поисках супермаркета вспомнила все, что она знала по-испански. Потом возвращаясь, он долго уговаривал ее пойти еще поиграть перед работой, и девушке ничего не оставалось, как бегом переодевшись, снова подняться на баскетбольный корт. Когда она смотрела в его зеленые глаза, то отказ вообще не представлялся возможным.
А поцелуй… Это было так несмело и нежно, так романтично и естественно, несмотря даже на то, что он смущенно извинился сразу же после. Но все равно к Алине снова вернулась ощущение королевы школьного бала. Только, сейчас оно испарилось, как будто его и не было, а что конкретно произошло, девушка не могла понять, хоть и старалась изо всех сил.
Неужели все дело было в одежде? До этого она ни разу не показывалась ему в юбке, так может ему не понравились ноги? Такие бредовые мысли преследовали девушку всю дорогу, пока они вместе шли дороге взбиравшейся круто вверх. Остальные разошлись, деньги были поменяны, а Марк все так молчал и едва слышно насвистывал. Алина попыталась что-то у него спросить, потом рассказать, но молодой человек мыслями витал явно где-то в другом месте. Пока они все так же молча выбрались на смотровую площадку с видом на море и встали по стойке смирно, Алина вспоминала, как вчера по пути в порт он прыгал с одного бетонного заграждения на другое и смеялся, и тут она, наконец, окончательно поняла, что больше никого вокруг нет, а между ними так ничего и не изменилось. Девушка не выдержала: