— Я теперь твой самый большой фанат, — застенчиво сказала девушка, ничуть не скрывая искреннего восхищения.
— Спасибо, но это только репетиция. Запись послезавтра, — озабоченно потер он лоб рукой. — Должно быть более или менее прилично.
— Да ты что! — Алина чуть не захлебнулась словами, — Это уже просто непередаваемо! Неповторимо! Твой голос и музыка, это же просто с ума сойти! Все так проникновенно, так красиво! Я даже не могу рассказать…
— Ну, ты меня засмущала совсем. Значит, правда, неплохо звучит?
— Неплохо? Да ты даже представить себе не можешь! Это просто гениально!
Молодой человек был польщен:
— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь!
Алина упрямо и серьезно покачала головой:
— Нет.
Бен сел рядом с ней в кресло и вытянул ноги.
— Тогда спасибо. Кстати ты была первым слушателем.
— Я теперь всегда буду твоим слушателем. Знаешь, это даже не объяснить я ваших специальных слов не знаю, но я как зритель, так что это важнее. Ведь ты поешь не для музыкантов, а для таких, как я. Наверное, это еще потому, что оно здесь и сейчас. Тут так таинственно и тихо, никого нет и перила блестят. — она провела рукой по золотому металлическому краю стола, — И твой голос, и ночь, и пустой корабль, и море вокруг. Во всем этом есть что-то нереальное. Что-то фантастическое. Если это покажут в кино, то никто и не поверит, скажут — напридумывали. А оно вот. Творение. И бездна романтики. — Алина наморщила брови и посмотрела на певца, — я все запутала, и ты ничего не понял, да?
— Напротив, это самая лучшая для меня похвала. Ты ведь права на сто процентов. Меня такая обстановка тоже вдохновляет, все так чарующе… — он снова улыбнулся, — и ты рядом.
Этого Алина никак не ожидала. В ее сознании он все еще оставался геем, и она поспешила сменить тему:
— Ты где-то пению учился, да?
— Конечно, в Калифорнии.
— Как Марк?
— Гмм. Ну почти. Только Марку учебу родители оплачивали, а я в Старбоксе каждый день кофе разливал. Но впрочем, какая разница.
— По нему заметно. А вообще ну его. Что у тебя за запись будет?
— Да демо диск небольшой, вот к нему и репетировали сегодня. Рамиру спасибо, очень мне помогает. Филу он тоже аккомпанемент делал. Очень профессионально получилось. А моя запись послезавтра. Приходи обязательно.
— О-о! Даже не сомневайся! А можно мне и Фила послушать? — и в этот момент у девушки предательски заурчало в животе, да так громко, что Алина покраснела до корней волос.
— Кажется, кто-то проголодался. Ты не ужинала? На ночь, конечно, наедаться не стоит, но, по-моему, иначе твой желудок устроит забастовку. А диск я тебе дам послушать, если хочешь. — он встал и подал ей руку.
— Не хочешь составить мне компанию?
— Я по вечерам не ем. Вредно для голоса.
— Первый раз вижу парня, который так думает. Тогда спокойной ночи?
— Сладких снов, дорогая. — его движение нельзя было истолковать иначе, на что девушка полностью на автомате увернулась и подставила щеку, одновременно раздумывая целуют ли геи девушек.
Бен как-то очень по-мужски усмехнулся и пошел в сторону казино. На входе он помахал ей рукой:
— Приходи на запись! Я был бы очень рад!
«Не обиделся,» — тупо подумала Алина, но она вообще перестала что-либо понимать. Только когда он скрылся из виду, девушка вспомнила про пашмину.
После таких переживаний на нежданном концерте девушка спала, как младенец, и проснулась с улыбкой на лице. Вернувшись в пустую каюту, ей вдруг до смерти захотелось кому-то об этом рассказать, поделиться. Несколько раз она протягивала руку к телефону на стуле и несколько раз отдергивала. Потом все-таки набрала номер Йорго и с бьющемся сердцем стала слушать гудки. С каждым новом гудком она все плотнее сжимала губы.
— Значит не судьба. — девушке взгрустнулось, но все равно легла она с мыслью, что это был самый романтический вечер в ее жизни. Все ночь ей снилось что-то радостное и солнечное, такое, что даже смеялась во сне. На удивленье, ее никто не будил, никто не орал о подъеме в телефонную трубку, никто не выносил дверь с требованием о разгрузке каких-то там паллет, и даже настойчиво не тащил в аут. Впрочем, о последнем они вчера уже договорились: вчетвером вместе с Кевоном пойти обедать итальянской пастой. В это утро корабль стоял во Флоренции, а значит что-что, а уж национального блюда в ресторанах можно было найти более, чем достаточно. Алина посмотрела на часы у удивилась еще больше. Двенадцать часов, а Наташка еще спит. Обычно это белоруска тормошит всех ни свет ни заря, а сегодня рыжих кудрей почему-то не видать. Девушка, зевая, спустилась на первый этаж и набрала номер ее кабины:
— Ленк, привет. Натаха, что, дрыхнет еще? А-а, она у Гарри. А ты телефона его не знаешь случаем? Ага, спасибо, сейчас я ей позвоню.
Еще раз набрав номер и приготовившись услышать шепелявый греческий акцент, Алина обрадовалась, заслышав хоть и сонную, но родную речь:
— Ну, кто там в такую рань?
— Ты время видела? Рань? Ты чего еще валяешься? Мы же собрались идти есть макароны. И вообще, с какого перепуга ты стала у Гарри личным секретарем? Чего трубки хватаешь, и еще и по-русски? А вдруг это его?
Судя по звукам, в кабине у грека что-то то ли упало, то ли и вовсе разбилось, на что Наташа витиевато выругалась:
— Отстань от меня. Сама звонишь мне и спрашиваешь, зачем я отвечаю? У Гарри мобильник есть, если он нужен, звонят на трубку, а если в кабину — значит по мою душу. А что, мне с вами теперь по-китайски разговаривать? Сейчас я приду.
Там опять что-то упало, судя по всему сам аппарат, Алина фыркнула, отказываясь видеть логику в словах подруги, и отправилась умываться.
— Ты бы ее видела, — с удовольствием рассказывала Алина, — в вечернем платье, босиком, с туфлями в руках, вся пропахшая сигаретами и коньяком. Вот такая наша первая красавица является под утро домой. А потом нам морали читает.
Тамара и Кевон заржали в один голос, а главное действующее лицо повествования невозмутимо отпила из бокала с белым вином и махнула кудрями:
— Гарри потребовал меня в том виде, в котором я была на шоу. Пришлось переодеться. А как мне утром возвращаться-то иначе? Либо голой, либо в его форме. Так что платье было оптимальным вариантом. А вчера коньяк был неплохой, да. И вино тоже. — девушка зевнула. — Только спать мы легли под утро. Еще какой-то порнографии на камеру наснимали. Надо бы стереть от греха подальше. Как он неудобно живет, блин. Каждый раз приходится переться через пассажирский коридор. Хорошо еще, что я либо ночью иду, либо днем. Никогда никого в это время нет, а то попало бы мне по первое число. И вообще, где мои макароны? Я есть хочу! А вы чем вчера занимались?
— Неотложными делами. — заявил Кевон и защекотал Томку, заставив брюнетку подпрыгнуть на месте.
Алина неодобрительно на них посмотрела:
— Мне так все горазды нравоучения лепить, а Наташке никто слова не скажет. Где справедливость?
— У нее голова на плечах есть, а у тебя нет. Кевон кстати уезжает через два круиза.
— И ты так спокойно об этом говоришь? Между прочим, Бен тоже контракт заканчивает, а очень жаль.
— Вот поэтому тебя все и учат. — постучала Томка себя по лбу, — зачем тебе этот педик сдался? Опять будешь страдать? Тебе Марка не хватило? Люди искусства все стукнутые, а тут еще и…
— Знаю-знаю, — скривилась Алина. — наша любимая шипс лайф.
— А что Кевон уезжает, ну тоже не новость. Он мне тут все в любви признается, зовет к себе на каникулы.
— А ты? — жадно спросила Алина. Ее никогда не покидала надежда на хеппиэнд. Если не для себя самой, то кто-то же должен был на него рассчитывать.
— А я слушаю и снимаю лапшу с ушей.
Девчонок никак не смущало, что тот, о ком идет речь, сидит с ними за одним столиком. Он все равно ничего не понимал. Кевон лениво теребил лямку Тамариной светло-зеленой майки и пил белое вино. Разговор его ни в малейшей степени не интересовал. Итальянцы тут были на высоте: в среднего сорта забегаловке, которую они выбрали поближе к порту, были и высокие бокалы, и цветы на столе, и самый разнообразный хлеб: с томатами, чесноком и просто запеченные хрустящие палочки. Тратория, как гордо прозвали себя владельцы, хоть и имела вид из окон на помойку в маленьком дворике и жестяные жалюзи соседнего дома, но судя по меню, существовала аж с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года.
Сюда ребята пришли, вдоволь набродившись по Ливорно, именно там они стояли, а не во Флоренции, указанной в списке портов. Видимо составитель решил, что американским клиентам такой город неизвестен, а Флоренция звучит более внушительно. Экскурсионные автобусы действительно отвозили пассажиров сразу по месту назначения, без обмана, но все равно, так по-дурацки менять названия казалось девчонкам несолидно.